— Конечно.
— Вроде бы, он сказал, что будет в вестибюле…
Они поворачиваются одновременно, и тот, кто из Канзаса — или Аризоны? — узнаёт её первым. Хотя бы сейчас у него хватает ума не улыбаться: он просто с ужасом смотрит на Рей, вне всякого сомнения прокручивая в голове всё, что наговорил за последнюю минуту.
Отлично, — с горечью думает Рей. — На твоём месте и я бы тоже такую морду состроила, мудила.
— Прошу прощения, — произносит она спокойным тоном, не имея ни малейшего понятия, как её голос может звучать так ровно, в то время как сердце готово выпрыгнуть из груди. Она лишь наклоняется вперёд, вынимает флешку из компьютера, а затем поворачивается, не желая смотреть никому из этих мужчин в глаза, сосредоточившись вместо этого на сером ковре, на весе сумки и на ритмичном цоканье каблуков, пока идёт к выходу.
Она делает один вдох, второй, потом ещё.
А после её руки начинают дрожать, ладони, сжимающие флешку, становятся холодными и потными, она чувствует в груди нарастающий жар и оседающую в животе неимоверную тяжесть.
Ей нужно съебаться отсюда. Немедленно. Или… или… или она…
— Так, это в пяти минутах отсюда. — Кай смотрит в телефон. — Джесс прислала смс-ку, говорит, там уже полно народу.
— Чёрт.
— То есть нам надо по-быстрому двигать.
— Давайте скорее. Может, вызовем такси?
— Ага, я уже приложение открыла. На четверых, да?
— Рей. Рей, ты всё взяла?
— Я… — Она просто… не может взглянуть в глаза Финну. Вообще никому. — Я кое-что забыла у себя в номере.
Роуз отрывает взгляд от телефона и хмурится.
— Что забыла?
— Тебе оно прямо сейчас понадобилось? Может после собрания заберёшь?
— Если ты забыла кошелёк, могу заплатить за тебя.
—… знаю, но мне он позарез нужен. — Рей чувствует, как вся трясётся, будто вот-вот потеряет сознание. Рухнет прямо здесь и сейчас. — Мне нужно идти.
— Ладно. — Финн с подозрением на неё смотрит. — Давай по-быстрому, мы тебя подождём.
— Нет. — Она качает головой, сжимая сумку, и пятится к двери. — Нет, я просто… вы поезжайте. — Она резко разворачивается. — Увидимся там!
Ответ друзей доносится до Рей, когда она уже вылетает из аудитории.
***
Она пытается стереть слёзы, когда слышит писк ключ-карты. Пытается как может. И наверняка удалось бы это сделать, если она удосужилась разыскать бумажные салфетки. Да пошло всё нахер! Даже туалетная бумага куда лучше, чем ладони или рукава платья. Обычно это прокатывает, если нужно смахнуть пару слезинок, а не когда ревёшь целых двадцать минут. Рей была уверена, что Бен не вернётся в номер после своего выступления, пойдёт на церемонию открытия или, минимум, на встречу сотрудников кафедры. Он же говорил, что входит в Комитет Социального и Сетевого взаимодействия, но Рей об этом знает. Значит, сейчас он должен быть точно не здесь, а социализироваться, сетиться, коммитетиться.
Что ж. Наблюдающий за всем этим Бен — только усилит всю дерьмовость говённого дня.
Раздаётся звук приближающихся шагов, а потом… ничего. Наверное, Бен останавливается у входа в спальню, а Рей по-прежнему сидит на стуле перед теликом, не поднимая головы и не встречаясь с ним взглядом.
Она в полном раздрае. Опозоренная неудачница. И ей следует переключить внимание Бена от столь печального факта. Возможно, сказать ему что-нибудь. Что угодно.
— Привет. — Она выдавливает улыбку, но продолжает смотреть на свои руки. — Как прошло…
— Что случилось? — Его голос спокойный и низкий. Странно умиротворяющий и успокаивающий. А может, это вовсе и не «странно»?
— Как прошло твоё выступление? — Рей по-прежнему улыбается. Вот так. Хорошо. Всё хорошо. — Ты только что закончил? Вопросы задавали?..
— Рей, что случилось?
— Ничего, я…
Ей не удаётся закончить фразу. А улыбка — если быть честной с собой, она никогда и не была такой уж улыбчивой — просто слетает с губ. Теперь её нет и в помине. Рей слышит приближающиеся шаги Бена, но не смотрит на него. Улыбаться нет больше сил, поэтому она просто закрывает глаза в очередной попытке не разрыдаться. Выходит паршиво. Но только на это сейчас и способна, поэтому Рей не смотрит на него и чуть ли не вздрагивает, когда замечает, что он стоит на коленях. Прямо перед её стулом. Его голова на одном с ней уровне и Бен с обеспокоенным хмурым видом изучает её.
Она опускает голову, но Бен не позволяет этого сделать. Он касается её подбородка и тянет вверх, пока у неё не остаётся иного выбора, кроме как встретиться с ним взглядом. Затем его рука скользит вверх и обхватывает её щёку, и он снова задаёт вопрос.
— Рей… Что случилось?
— Ничего. — Её голос… дрожит. Он всё время куда-то пропадает, будто растворяясь в слезах.
— Рей.
— Ничего. Правда.
Бен вопросительно смотрит на неё и не отпускает.
— Кто-то купил последний пакет чипсов?
Из неё вырывается плаксивый смешок.
— Да. Это был ты?
— Конечно. — Его большой палец скользит по скуле, останавливая катящуюся слезу. — Это я всё скупил. И съел тоже я.
Теперь её улыбка намного живее, чем та, которую выдавливала из себя минуту назад. По капелькам.
— Надеюсь, у тебя хорошая медицинская страховка, потому что такими темпами заработаешь диабет второго типа.
— Это того стоило.
— Ты монстр. — Она, вероятно, прижалась к его руке, потому что он снова поглаживает её большим пальцем.
— Так вот как ты разговариваешь со своим фиктивным парнем? — Он выглядит таким взволнованным — это заметно по его взгляду, изгибу губ — и одновременно терпеливым. — Что случилось, Рей?
Она качает головой.
— Просто… — Рей глубоко вздыхает, стараясь успокоиться, прежде чем продолжить. — Я думала, что презентация прошла нормально. Мои друзья так сказали. Но потом… потом я услышала, что о ней говорят другие… — Он должен перестать к ней прикасаться. Его рука, наверное, уже вся мокрая, и рукав джемпера тоже.
— Что они сказали?
Рей действительно не хочет ничего рассказывать Бену.
— Ничего. Что это было глупо. И скучно. И взяли меня только потому, что я женщина. Они просто… — Рей качает головой, иначе этому не будет конца. То, что они сказали — несправедливо. Она знает. И уверена в этом. Просто…
— Кто? Кто это был?
— … их было двое. Я стояла у них за спиной. Не знаю их имён. Не помню.
— Ты видела их бейджи?
— Нет. Я… не обратила внимания.
— Они участвовали в твоей сессии?
Его вопрос звучит почти безразлично, но в его тоне что-то кроется. Что-то давящее, намекающее на насилие, ярость и сломанные кости. Ладонь Бена всё так же нежно касается её щеки, но глаза сужены, а челюсть напряжена, чего раньше не было. Рей чувствует, как по спине пробегает дрожь.
— Нет, — лжёт она. — Да это и неважно. Всё нормально. — Его губы сжимаются в тонкую линию, а ноздри раздуваются, поэтому Рей повторяет: — Мне всё равно, что думают обо мне люди…
— Ну конечно, — усмехается он.
Рей всегда считала Бена весьма раздражительным человеком, поэтому не понимает своего удивления, видя его настолько рассерженным. Может, потому что при ней он таким никогда не был?
— Нет, правда, мне плевать, что говорят другие…
— Я знаю, что плевать, но в этом-то и проблема, не так ли? — Бен смотрит на неё, и он так близко, что Рей замечает, как в его глазах жёлтые и зелёные искорки сливаются в светло-коричневый оттенок. — Дело не в том, что они говорят, а в том, что думаешь ты.
— Я…
— Ты ведь считаешь, что они правы? Верно?
У неё пересыхает во рту.
— Я…
— Рей. Ты хороший учёный. И станешь ещё лучше. — Его искренний и серьёзный взгляд выбивает её из колеи. — Что бы ни говорили эти придурки, прежде всего это характеризует их самих, а не тебя. Безрезультатные данные и скучные исследования будут существовать всегда, но они нам необходимы. — Он проводит пальцами по её коже, запуская их в волосы за ухом. — Твоя работа серьёзная и ты хороший исследователь.
Рей даже не думает о том, что делает. А если бы и подумала, то всё равно вряд ли смогла остановиться. Она просто подаётся вперёд и зарывается лицом в шею Бена, крепко его обнимая. Идея до ужаса глупая и неуместная, он в любой момент может её оттолкнуть, но только…