— Походу, я передумал, — бормочет Бен.
Рей застывает.
— Я… я знаю, от меня никакого толку, но если ты скажешь, что тебе нравится, я…
— Всё-таки мой любимый цвет — зелёный.
Она вдыхает, когда его большой палец вжимается в её промежность через потемневшую от влаги ткань, а потом взволнованно выдыхает, пока в лёгких не заканчивается воздух. От мысли, что теперь-то он всё понял, и от удовольствия, который дарит его крупный и грубоватый палец, скользящий по шву трусиков, её захлёстывает волна смущения.
Её влагалище сжимается.
Бен… возможно замечает это, потому что поднимает на неё остекленевший взгляд и учащённо дышит.
— Твою мать, — тихо произносит он. — Рей…
— Ты… — У неё во рту сухо, как в пустыне, и приходится тяжело сглотнуть. — Хочешь, чтобы я их сняла?
— Нет. — Он качает головой. — Пока нет.
— Но если мы…
Он цепляет пальцем резинку, а потом отодвигает ткань трусиков в сторону, и… Рей собственными глазами видит, какие её складки блестящие и распухшие. Всё так быстро произошло, учитывая, что они почти ничего не делали. Она слишком его хочет. И это немного… стрёмно.
— Прости. — Низ живота и щёки горят от жара, и Рей едва может отделить одно от другого. — Я просто… я…
— Готова. — Это явно адресуется не ей. Бен будто говорит самому себе, восторгаясь, как легко погружается палец между складками половых губ, как он раздвигает их и кружит вокруг клитора, а затем ещё глубже, пока Рей не откидывает голову и не закатывает глаза. Наслаждение струится и растекается по всему телу, пронзает её насквозь, и она не может… не может… не может… — Ты так прекрасна. — Тихие слова срываются с его губ. Как будто он не собирался их произносить. Рей не в состоянии смотреть на Бена, потому что слишком хочет его, слишком сильно течёт, а это вызывает непомерный стыд. Она до смерти хочет узнать, сжимает ли он всё ещё свой член, горят ли его щёки, и он… — Можно?
Ей требуется несколько ударов сердца для осознания, что Бен имеет в виду свой средний палец, который кружит вокруг её входа и постукивает по нему, легко надавливая прямо на краешек. Как же она промокла.
Из Рей вырывается стон.
— Да. Ты можешь… делать всё что угодно, — выдыхает она.
Он облизывает её сосок в знак молчаливой благодарности, и толкается пальцем внутрь.
Точнее, пытается.
Рей шипит, и Бен тоже, произнося тихое «Блядь». У него очень большие пальцы — видимо, поэтому они не помещаются. Ощущения даже от кончика слишком сильные: щиплющая боль и чувство влажной, неприятной наполненности. Она переминается с ноги на ногу, пытаясь приспособиться и предоставить ему лучший доступ, а затем ещё немного меняет позу, пока Бен не обхватывает её бедро другой рукой, чтобы она вела себя поспокойнее. Рей держится за плечи Бена, ощущая под своими ладонями его скользкую и разгорячённую от пота кожу.
— Ш-ш… — Он касается клитора большим пальцем, и Рей всхлипывает. — Всё хорошо. Расслабься.
Но это невозможно. Хотя, честно говоря, оттого, как Бен сгибает палец внутри неё, становится немного легче. Теперь уже не так больно, и, кажется, она ещё больше промокает, и если он коснётся её там…
Рей откидывает голову назад, и ей приходится вцепиться ногтями в его мышцы.
— Здесь? Так хорошо? — Рей хочет сказать ему, что нет — это слишком — не надо, но прежде чем успевает открыть рот, он повторяет движение, пока она не выдерживает и не начинает стонать и всхлипывать, слушая собственные влажные, непристойные звуки. Бен пытается проникнуть ещё глубже, но Рей не может удержаться, чтобы не поморщиться.
— Что такое? — Его голос… жутко хриплый. — Тебе больно?
— Нет. О-о-х.
Он смотрит на неё снизу вверх, его бледная кожа раскраснелась, контрастируя с тёмными волнистыми волосами.
— Рей, почему ты такая тугая?
— Я…
— Ты ведь уже занималась этим раньше?
— Я… да. — Она сама не понимает, что заставляет её продолжить. Любой дурак за версту увидит, что это хреновая идея — включая и Рей — но теперь, когда они так близки, для лжи словно не остаётся места. Она чувствует, будто обязана ему если не всей правдой, то хотя бы малой её частью. Поэтому отвечает: — Один раз. В старших классах.
Бен словно застывает. Вообще не шевелится. Его мышцы под её ладонями напрягаются как тугой узел, и остаются в таком состоянии — напряжёнными и застывшими.
Он поднимает на неё взгляд.
— Рей.
— Но это неважно, — поспешно добавляет она, потому что Бен уже качает головой и отстраняется от неё. — Я справлюсь. Я за пару часов выучила метод локальной фиксации потенциала. Секс вряд ли сложнее. И держу пари, ты постоянно занимаешься сексом, так что сможешь подсказать мне, как…
— Ты бы проиграла.
В комнате вдруг становится холодно. Его палец больше не внутри неё, а рука покинула бедро.
— Что?
— Ты бы проиграла. Своё пари. — Он вздыхает, проводя по лицу ладонью. Та рука, которая трогала её, поправляет член. Сейчас он кажется просто огромным, и Бен морщится, дотрагиваясь до него. — Рей, я не могу.
— Конечно можешь.
Он качает головой.
— Прости.
— Что? Нет. Нет, я…
— Да ты, по сути, дев…
— Нет!
— Рей.
— Нет.
— Но почти, так что…
— Нет. Это не так. Девственность не является непрерывной переменной, она из разряда категорий. Бинарна. Математична. Дихотомична. Ординальна, потенциальна. Я говорю о том, что она, как хи-квадрат или корреляция Спирмена, логистическая регрессия — логит-модель — и эта глупая сигмовидная функция, и…
Прошло уже столько месяцев, а у неё до сих пор захватывает дух от неровного изгиба его улыбки. Так всегда неожиданно видеть эти ямочки. Из лёгких Рей выходит весь воздух, когда его огромная ладонь обхватывает её лицо, притягивает к себе для неторопливого, тёплого поцелуя.
— Какая же ты засранка, — говорит он, улыбаясь ей в губы.
— Наверное. — Она тоже улыбается и целует его в ответ — а потом обнимает, обвивает руками шею, ощущая трепет от удовольствия, когда Бен притягивает её ближе. — Но я хочу этого.
— Я тоже, Рей, — вздыхает он. — Ты даже не представляешь как.
— Тогда давай, пожалуйста! Прошу, не отказывай. — Она прикусывает свою губу, а потом и его. А после целует Бена в подбородок. — Пожалуйста!
Бен глубоко вздыхает.
— Не думаю что смогу, даже если… — Он качает головой, и Рей улыбается, опускаясь поцелуями ниже по изгибу шеи. Его рука скользит по её пояснице. — Но подойдём к этому немного иначе.
***
Ей требуется немало времени, чтобы понять его намерения. Не потому, что она глупа, или рассеянна, или настолько неопытна в сексе, просто…
Возможно, да, всё же немного неопытна. До встречи с Беном она не думала об этом в течение многих лет, и всё равно никогда бы не смогла представить, что так будет: он встаёт на колени, кладёт ладони на внутреннюю сторону бёдер, широко разводя ей ноги, а затем начинает склоняться всё ниже и ниже, так низко, что она…
— Что ты…
То, как Бен раздвигает языком складочки — словно она масло, а он горячий нож. Он делает это медленными, уверенными движениями, и не останавливается, когда бедро Рей напрягается под его ладонью, и она пытается вырваться. Бен лишь издаёт какой-то низкий гортанный звук, а затем проводит носом по коже лобка, глубоко вдыхая аромат, и снова облизывает.
— Бен, прекрати, — умоляет она, и на секунду он просто утыкается носом во влагалище, как будто ничего подобного и не собирается делать, но понимает, что должен прислушаться к ней. Бен поднимает голову, встречаясь с затуманенным взглядом Рей, и на его собственном лице написано, что ему бесцеремонно прервали удовольствие, но он из вежливости старается этого не выказывать.
— М-м? — мычит он прямо над клитором, и звук отдаётся вибрацией.
— Я… ты должен остановиться.
Кажется, его отвлекает гладкая кожа половых губ.
— М-м. Я так не думаю. — Он нежно покусывает её, а затем осознаёт сказанное и замирает, сжимая её бедро. — Ты передумала?