— Не исключено, что я просто утоплю тебя в унитазе.
— О, да. Как в старые добрые времена.
Бен включает поворотник, размышляя о том, что вечному похуисту По очень сильно хочется врезать по роже, как и пятнадцать лет назад.
— Вряд ли в них было что-то хорошее.
— Они были классными! Слушай, а у Рей всё в порядке?
Бен хмурится, свернув на следующем повороте.
— Почему ты спрашиваешь?
— Не знаю. Финн сказал что-то о том, что вчера вечером она была очень расстроенной. Хотя она выступила с докладом и, вроде бы, всё прошло нормально.
— Он не сказал почему? — Бен притормаживает, сбавляя скорость, чтобы подстроиться под поток машин в центре города. — Почему она была расстроенной?
— Нет, просто что она поговорила с кем-то из соучастников сессии, и после этого стала выглядеть расстроенной. И внезапно передумала тусоваться со своими друзьями. Он очень о ней беспокоился. Господи, Бен, ты только посмотри на нас! Связались с лучшими друзьями. Прям как в этой хренотени Джейн Остин.
Соучастники сессии.
— А именно?
— Хз. «Гордость и предубеждение»?
— Нет, я про… Ты можешь разузнать у Финна, с кем конкретно из соучастников сессии она разговаривала? Перед тем как уйти.
— А может, ты у Рей сам спросишь?..
Он продолжает вести машину и молчит.
— Бен, а помнишь, когда ты был второкурсником, а я учился на последнем курсе, тебя отстранили от занятий на две недели? Ты заехал по шее тому парню, который думал, что Большой адронный коллайдер уничтожит планету.
— Конечно. Он с пеной у рта доказывал, что холодный синтез реален. Помнишь, тебя самого отстранили на такой же срок за то, что был тогда со мной и посодействовал?
— О, да. Помню, — невозмутимо ответил По. — Короче. Хрен знает, зачем я всё это говорю. Делай то, что должен, но не избивай людей за то, что с твоей девушкой они вели себя как идиоты. Я слышал, что не всем это по нраву. Во всяком случае, вне твоей семьи.
«Надо самому себе дать по роже», — думает Бен. Потому что он вполне может быть худшим злом, что когда-либо случалось с Рей.
— Просто узнай у Финна, окей?
По громко вздыхает.
— Ладно. Ну так, с кем мне поговорить, если я хочу встречаться с этим парнем?
— С завкафедрой. И с деканом Каната. И лучше не говори, что… вы уже.
— Ну да. Эм… а как насчёт того, что он зайдёт за мной через пятнадцать минут, чтобы пойти позавтракать, а потом отправиться на Тропу Свободы?** Мне упомянуть об этом?
Бену нисколько не стыдно, когда он вешает трубку.
***
БиБи не слишком-то и рад Бену.
Он мчится к входной двери, как только По её отпирает, радостно лает и виляет хвостом, пока не замечает гостя. Пёс тут же прижимает уши, немного поскуливая, и долго колеблется, прежде чем последовать за Беном на кухню с мрачным и угрюмым видом.
— В эти три дня я — единственное, что стоит между тобой и голодной смертью, — говорит он БиБи, поймав его подозрительный взгляд на еду, которую Бен насыпал в миску. — Хотя, конечно, решай сам.
БиБи издаёт недовольный звук и с неохотой принимается грызть свой корм. Пусть скажет спасибо, что у Бена есть дела поважнее, чем отравить его, поэтому пёс начинает задорно прыгать, как только Бен берёт поводок, снуя под ногами оранжево-ванильным комочком.
— Угомонись, иначе мы сразу же вернёмся домой, как только ты пописаешь.
БиБи не обращает на него внимания и несётся на три метра вперёд с увивающимся за ним поводком, чтобы поскорее выйти на улицу. Бену ничего не остаётся, как возвести глаза к потолку и последовать за ним.
Кожу покалывает. Как будто в венах начинает кипеть кровь, то и дело устремляясь потоком мощных вспышек по всему телу, и это не вызывает неприятных ощущений, просто странно. Необычно. Это не поддаётся контролю, к которому всегда стремится Бен. Впрочем, за прошедшие сутки секса в его жизни было гораздо больше, чем за последние пятнадцать лет — безо всякого преувеличения. Судя по всему, гомеостаз в его физиологии выбит из колеи.
Стоит только подумать о Рей… О том, что она всё ещё в его постели, спит, пахнет цветами и морской водой, всё ещё ровно дышит в свою ладошку. О том, что его семя всё ещё глубоко внутри неё.
«Сплайсинг», — сказала она.
Значит пора отрезать.
Как только они добираются до собачьего парка, БиБи приносит Бену палку и выжидающе на него смотрит. Бен качает головой, но потом бросает палку, один раз, другой, третий, снова и снова, размышляя о том, что, рано или поздно, эту ситуацию нужно будет как-то разрешить. Весь этот раздрай. Аморально думать о прошлой ночи не иначе как об ошибке, но его разум слишком выдохся, мозг будто расплавлен, чтобы полностью осознать последствия того, что он натворил.
Что натворил с Рей.
Она понятия не имеет. Рей называет его своим другом, и ей абсолютно невдомёк, насколько много для него значит — и пусть всё так и останется. Потому что это единственный вариант. Он не хочет уходить из её жизни, оставлять на растерзание Хаксу, или ещё кого-нибудь, если уж на то пошло. А значит, ему придётся встречаться с ней в коридорах, пить кофе по средам и притворяться, что не вспоминает о её тугом влагалище, о стройном теле под ним, о том, как горят её глаза, когда она кончает. Притворяться, что он не хочет её так сильно, как никого другого в своей жизни не хотел.
БиБи напоследок приносит ему палку и шлёпается на землю, высунув язык. Бен даёт ему пару минут прийти в себя, а затем ведёт домой, впускает внутрь и наливает в миску воды. Он даже хочет погладить его по голове, но знает, что это поставит под удар почтительную враждебность, которую они оттачивали годами, поэтому Бен коротко кивает. БиБи в ответ делает нечто, похожее на качание мордой, и направляется на категорически запрещённый дорогой кожаный диван, чтобы свернуться там клубочком. Бен вспоминает, что у По сегодня бранч с соседкой по комнате — единственной женщиной, о которой он заботится с детства, — и позволяет БиБи остаться там. Просто из вредности.
Найн, кошка Фазмы, выглядит куда счастливее, увидев Бена. Покончив с едой, она изящно увивается между его ног и подходит ближе, чтобы прижаться к нему; под ладонью подрагивает мягкий, чёрный мех, когда она начинает мурлыкать, готовясь подремать. Бен вспоминает, что Рей вчера сказала. Нет, сегодня утром. И окидывает взглядом кухню Фазмы в поисках хоть каких-то признаков присутствия Базин, даже толком не зная, на что они должны быть похожи. Затем он вспоминает ещё кое-что: Рей на нём сверху, сразу после рассказа о том, кто с кем трахается среди коллег Бена; её глаза закрыты, а бёдра двигаются вверх и вниз в неспешном, сбивчивом темпе, и он тут же теряет всякий интерес к личной жизни Фазмы.
Телефон начинает вибрировать, как только он садится в машину.
По: Это были участники сессии под номерами 4 и 5, с которыми Солнышко разговаривала перед тем, как внезапно уйти.
По: Так сказал Финн. Он не уверен, оба ли в этом участвовали или только один.
Бен: Он может спросить?
На пару секунд зависает пауза.
По: Говорит, что он тебе не стукач.
По: И он не обманет доверие Рей.
По: Он говорит, чтобы ты сам у неё спросил.
По: А ещё, что она вряд ли тебе что-то скажет.
По: Слушай, а ты помнишь, что входил в студенческий консультативный комитет Финна? Короче, задница ты самая настоящая.
По: У Финна к тебе целая простыня претензий.
По: Довольно забавно это слышать.
По: Однажды я услышал «ебучий ублюдок».
По: А может, и трижды.
Бен вздыхает. Он и правда не помнит, что входил в студенческий консультативный комитет Финна, и даже не сомневается, что их взаимодействие наверняка прошло… не слишком гладко. Он не удосуживается ответить По и вместо этого загружает приложение конференции в поисках расписания сессии Рей. Найти имена и принадлежность к университетам не составляет труда, а научные резюме можно погуглить.
Хотя бы заботу о ней он в состоянии держать под контролем.
Он медленно выдыхает и начинает всё обдумывать.