— У него нет аллергии. Он просто прикидывается, потому что ему не нравится вкус. — Бен вздыхает. — А По написал мне на днях в три часа ночи, что экскременты его собаки напоминают букву «Ф», — произносит он, массируя висок. — Он прислал фотку.
Рей морщится.
— Боже, они…
— Просто пиздец. — Бен качает головой. — Но я думаю, что По это нужно. Ему нужно что-то, на чём можно сконцентрироваться. О ком можно позаботиться, и кто сможет также позаботиться о нём.
Рей кивает.
— Финну тоже. Я просто… беспокоилась, что Финн может хотеть большего, чем По готов предложить, понимаешь?
— Поверь, это не так. Думаю, По готов совместно платить налоги, если Финн не будет против.
— Хорошо. Я рада. — На её лице расцветает дивная улыбка. Но потом быстро исчезает. — В односторонних отношениях действительно нет ничего хорошего. — Она смотрит на свои ноги, и Бен понимает, да просто знает, что она подумала о нём. Кем бы она его ни считала.
Это какая-то странная боль. Ревность. Всё это сбивает с толку, ведь подобные чувства ему чужды, он не привык к ним. Будто что-то режет его, дезориентирует, превращая всё в бессмыслицу — ощущение, отличное от одиночества, которое он чувствовал, когда рос, или от постоянного непринятия его семьи, или оттого, что он полон фальши и недостаточно хорош. На протяжении всей аспирантуры всё это тянулось за ним словно тень. Бен знал, как управлять этим, как обратить в силу, чтобы достичь новых уровней — отгородиться от родителей, разорвать все связи с семьёй, совершенствовать то, чем он занимался.
Но вот с ревностью Бен ничего не сможет сделать, если Рей влюблена в другого. Беда в том, что ему некуда деть это чувство и никакой выгоды от него он не получит. Только лишь неугомонные мысли и эротические сны, которые заставляют его снова чувствовать себя пятнадцатилетним подростком, и что-то сжимающее его грудь, когда он думает о ней.
О Рей, такой прекрасной и недосягаемой.
— Да. — Бен опускает голову вниз. — Да, ничего хорошего.
Он не может сказать, действительно ли последовавшее молчание искрит напряжением, или это просто ощущение неловкости, оттого что Рей начинает догадываться о чувствах Бена к ней. Хотя какое это сейчас имеет значение? Всё подходит к концу. Остаётся всего лишь несколько мгновений.
— Что ж. — Рей заламывает руки, а потом спохватывается. — Мне нужно идти. Проверить своих мышей. Увидимся в среду?
Смотри-ка. Лучше и быть не может. Просто идеальная подводка.
И всё же Бену сперва приходится сглотнуть, чтобы ответить. И на долю секунды он не в состоянии открыть рот.
— Рей, Хакс ушёл.
Она долго смотрит на него. Будто он произнёс фразу недостаточно громко, будто это вообще не утверждение, или он сказал на каком-то другом непонятном ей языке. Потом она быстро смаргивает и, наконец, спрашивает:
— … ушёл?
Он кивает.
— В экономическую сферу. Он уволился на прошлой неделе.
— Он… — Рей снова смаргивает. — Хакс?
При любой другой ситуации Бен бы рассмеялся.
— Да. Армитаж Хакс.
— Я не… — Рей делает шаг назад, как будто хочет отгородиться от этой информации. — Он мне ничего не сказал.
— Да. Походу он и доктору Слоун ничего не сказал. Не думаю, что Хакс специально искал что-то вне академических кругов. Так что не стоит принимать это близко к сердцу.
— Ну да, наверное. — Рей обнимает себя, засунув руки подмышки, а Бен просто хочет забрать её и отвезти домой. Он хочет трахать её. Много трахать. Больше, чем она сможет вынести. Но сейчас он больше всего хочет посадить её к себе на колени, накормить той дрянью, которую она так любит в себя пихать, и вместе с ней заснуть во время просмотра фильма… Фильма, где лошади не умирают. — Чёрт.
— Ты справишься со своим проектом без его участия?
— Да, я… — Она делает глубокий вдох. — Нет. Я не знаю. Думаю, я уже достаточно независима, но приятно знать, что кто-то всё разрулит, если что-то пойдёт не так, а теперь… — Она пожимает плечами, всё ещё выглядя обеспокоенной. Бену приходится ухватиться за край стола, чтобы не потянуться к ней. — Чёрт.
Он качает головой.
— Я познакомлю тебя с одним человеком, с которым учился в аспирантуре.
Она поднимает на него взгляд.
— Кто это?
— Она начинала с биоинформатики, но потом занялась оптогенетикой. Судя по тому, что я слышал, она в этом преуспела. Её зовут Зори. Сейчас она преподаёт в Великобритании, и…
— Зори Блисс? Из Университетского Колледжа Лондона?
— Да. Она мой близкий друг. Я уже рассказал ей про твою ситуацию и спросил, может ли она стать твоим наставником, пусть и неофициально. Она сказала, что будет рада помочь. Конечно, условия неидеальны, поскольку она находится на другом конце света, но по крайней мере ты сможешь проконсультироваться с тем, кто хорошо знаком с этой методикой.
Рей смотрит на него, приоткрыв рот.
— Бен…
— Это ведь поможет?
Она фыркает, а затем начинает улыбаться.
— Да. Да, конечно поможет!
— Хорошо. Я отправлю ей письмо и напишу тебе, чтобы вы могли связаться. Мне незачем быть посредником.
— Ты прав. Договорились.
— Если тебе что-то понадобится — оборудование, финансирование или что-то ещё, что сорвалось из-за ухода Хакса… просто дай мне знать, ладно? У меня куча грантов, которые связаны с твоим исследованием, мы могли бы ими воспользоваться. Я всё улажу.
— Хорошо. Спасибо, я… Спасибо тебе огромное.
Бен отрывается от стола и выпрямляется, как обычно все делают, когда разговор подходит к концу. Потому что это — и всё, что было до — необходимо закончить. Прямо сейчас.
— Я дам знать Эмилин. У тебя есть адрес моей электронной почты, так что ты знаешь, как со мной связаться, если что-то понадобится.
Рей издаёт смешок и наклоняет голову.
— Конечно. А ещё у меня есть твой номер телефона. И я вижусь с тобой каждую среду, поэтому…
По исчезновению улыбки с её лица, Бен может точно сказать, в какой момент она начинает догадываться о вероятности, что не увидит его в эту среду. И в следующую тоже. Больше нет.
— Не думаю, что нам стоит кому-то рассказывать, — произносит он и трёт глаз указательным пальцем. Он очень устал. Всё это слишком утомительно. — Никто не будет видеть нас вместе и спустя некоторое время все начнут думать, что ничего не вышло и мы расстались. А может, и нет. — Он пожимает плечами, и этот жест хорошо вписывается в данную ситуацию. Будто бы Бену всё равно. Верно? — Хакс ушёл, так что теперь это не имеет значения. Правильно?
Он слышит, как она сглатывает.
— Правильно, — говорит Рей. Она смотрит на свои бело-голубые кеды и вдруг кажется… очень маленькой. Слабой. — Это правильно.
Бен кивает, хоть она этого и не видит, и отталкивается от стола.
— Хорошо. Если тебе что-нибудь…
— И несмотря ни на что, мы всё ещё можем встречаться. — Рей поднимает на него взгляд и делает шаг вперёд. — Разве нет?
— Встречаться?
— По средам. — На её глаза наворачиваются слёзы, щёки начинают пылать, а речь становится взволнованной. — Мы можем встречаться. Где-нибудь зависать. Ну, я ведь не могу учиться в аспирантуре и при этом самой себе покупать кофе, не так ли?
Бен улыбается.
— Явно нет. Знаешь, я бы с радостью подарил тебе сертификат в университетскую кофейню, но он ведь будет использован для покупок всякой тыквенной фигни, и я как педагог чувствую, что должен следовать своим моральным принципам…
— … с тобой. Я хочу пить кофе с тобой. — Слова спешно слетают с её губ, как будто она не в состоянии удержать их в себе. — Мне кажется, я почти убедила тебя, что тыквенный латте со специями классный…
— Нет, не убедила.
— … и что тебе необходимо попробовать ароматный плавленный сыр…