— Рей, я уже пробовал.
— … тебе понравится, ведь это важно для моего психического здоровья, и я… я люблю проводить с тобой время. Я хочу проводить с тобой время. — Она с надеждой улыбается ему, и… она и правда такая ещё молоденькая, что даже не догадывается об этом. — Мы ведь друзья, да? Мы можем остаться друзьями. Даже если Хакс ушёл.
Кажется, ей действительно жаль. Она расстроена, что это может закончиться. И Бен нисколько не удивлён, потому что с самого начала она была честна и прямолинейна, не скрывала, что в первый раз невзлюбила его, и никогда не стеснялась показывать это, пока не начала получать удовольствие от их совместного времяпровождения. Проблема в том, что…
Мы можем остаться друзьями.
— Рей, всё очень сложно.
Она неестественно и нервно смеётся.
— Но это не так! Вовсе нет. Быть друзьями совсем не сложно. Уж не сложнее фиктивных свиданий, и мы справились с этим довольно легко.
Бен не уверен, что можно доступно и легко объяснить, каково это — впустить её в свою жизнь. Поэтому он просто молчит, удерживая на себе её взгляд, и наблюдает, как она повинуется его невысказанному «нет».
Проходит всего несколько секунд. Рей поджимает губы и между её бровями появляется вертикальная линия, когда она немного нерешительно и мрачно задаёт вопрос:
— Почему? Почему мы не можем остаться друзьями?
Бен закрывает глаза.
Потому что, Рей. Потому что прошлой ночью я проснулся со спермой на простынях, и я практически уверен, что во сне вылизывал твоё влагалище. А друзья этим не занимаются.
— Это сложно. — Он старается казаться рассудительным и доброжелательным. Чтобы во всём этом была хоть какая-то логика. — Я воспользовался тобой в потенциально принудительной ситуации, и…
— Что? — Она хмурится. — В какой ещё принудительной ситуации?
Ему нужно сделать медленный глубокий вдох.
— Рей.
— Я не понимаю, что ты… чёрт. — Кажется, она краснеет и бледнеет одновременно, прижимает пальцы к губам, как бы сдерживая слова, чтобы они не вырвались наружу. — Нет. — Она так яростно трясёт головой, что волосы рассыпаются по плечам. Как же это мило. Теперь Бен знает каково это: взять и прижать её к себе, переплетаясь с ней пальцами. Он омерзителен. Просто омерзителен. — Это не имеет значения. Мы говорили… что ничего не изменится. Мы договорились, что после случившегося не будем ничего обсуждать.
— Верно.
А что если я думаю об этом? Могу я об этом думать? Рей, что если это всё, о чём я думаю?
— Что ж. Есть вещи гораздо сложнее.
Она упрямо поджимает губы.
— Мы ведь договорились притвориться, что ничего не было…
— Это ты договорилась. — Слова звучат резче, чем Бен бы этого хотел. И всё же… — Рей. Это куда более…
— Сложно. Верно? — В её тоне сквозит нотка горечи, но больше всего…
Да. Печаль. Она понуро опускает плечи, и в её взгляде читается осознание. Бен вряд ли когда-либо видел её такой расстроенной. Не настолько.
— Да. Сложно.
Рей подавленно кивает.
— Слишком сложно для дружбы?
— Я твой друг, Рей. — Бен вздыхает. — И я действительно забочусь о тебе. Просто я думаю, что некоторое… расстояние пойдёт на пользу. В данный момент.
— В данный момент…
Он снова вздыхает, и кто знает, сколько длится это молчание. Бен просто стоит и смотрит на неё, наблюдая, как она смиряется с его словами. Однако, его почти ошарашивает то, как она кивает и спрашивает:
— Значит… значит это всё?
— Да. — Он хочет дать ей то, в чём она так нуждается. Всё, что пожелает её сердце. Больше всего на свете, он желал этого с самого начала. Но быть друзьями… это единственное, на что он пойти не в силах. Даже ради неё. — Да. Думаю, всё.
Рей делает шаг назад, качнувшись на пятках. За дверью раздаётся звонок айфона, и через несколько секунд кто-то разражается смехом.
— Что ж, спасибо. За всё. И не только за то, что помог мне избавиться от Хакса. Я… — Он уже видел, как Рей чуть не плачет, даже рыдает, но сейчас всё по-другому. Это разбивает ему сердце, что в какой-то степени поразительно, ведь Бен даже не был уверен, что у него вообще оно есть. — Я чувствовала себя такой одинокой, а ты… — Она отворачивается и вытирает ладонью щёку. — Спасибо, Бен.
Его вдруг поражает её запах.
Ещё до того, как она придвигается к нему ближе, как её тепло соприкасается с его собственным, Бена настораживает запах Рей: смесь аромата цветов и соли, едва уловимый, но такой знакомый. Ведь за всю свою сознательную жизнь Бен так охотно и так часто прикасался только к ней. Его мозг запечатлел её в памяти, сохранил во всех возможных смыслах. Глаза навсегда запомнили её улыбку, руки — нежность кожи, а её аромат будет сопровождать каждый момент его жизни. Именно запах Рей сражает его, когда она приподнимается на цыпочках, сжимает пальцами мышцы на руках и нежно целует в щёку. Поцелуй сладкий, тёплый и немного щекочущий; неожиданный, но приятный.
Вполне удачный способ попрощаться. Уместный. Приемлемый.
Но вот то, как рука Бена скользит к пояснице Рей, прижимая её к своему телу и не давая опуститься на пятки — неприемлемо абсолютно. Или то, как он поворачивает голову, когда её губы больше не касаются его щеки, и чувствует в уголке рта прерывистое дыхание, такое тёплое и ласковое. Глубоко внутри разливается удовольствие, когда он закрывает глаза и позволяет себе просто быть здесь, с ней.
В тишине и покое. В последний раз.
Время бежит, его не остановить и не растянуть, и стоя в кабинете, окутанном безмолвием, Бен не желает знать количество прошедших минут, продолжая держать Рей в своих руках ещё пару мгновений. А после, почувствовав что уже ничего не изменить и её больше ничем не удержать, Рей вдруг поворачивается к нему и с придыханием произносит ему в губы:
— Пожалуйста…
Он не понимает, что вообще происходит. Внезапно они становятся ближе, и один из них толкает другого к столу, скользит ладонями под одежду, касаясь оголённой кожи. Он слышит, как Рей твердит «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», начинает тяжело дышать, впиваясь пальцами в его плечи, заставляя его разум отключиться.
Совершенная пустота и ни одной связной мысли.
Память его явно подводит, но Бен понимает, что всё это делает именно он, когда видит, как она склоняется над столом; её локти прижаты к дереву, а лоб — в пару сантиметров от стопки стикеров и от дурацкого зарядного устройства, которое он ранее бросил туда. Его сердце замирает в тот же момент, когда приходит осознание, что он удерживает её, а его рука касается спины Рей, не позволяя шелохнуться.
Он делает это, хоть и сказал себе… чёрт. Твою мать.
Но не предпринимает ни единой попытки, дабы что-то изменить. Бен наклоняется и прижимается к ней ещё сильнее.
— Останови меня, — говорит он ей. Приказывает.
Рей качает головой, а потом опускается, касаясь лбом стола.
— Пожалуйста…
— Рей…
Она носит леггинсы, не заморачиваясь на грёбаные штаны и умоляет его трахнуть её, а он… он просто дурак, безумец, вконец себя загубивший. Он уничтожен.
— Скажи мне, чтобы я остановился.
— Бен…
Она говорит почти бессвязно, и у него не остаётся выбора: он задирает ей футболку и спускает леггинсы, открывая вид на стринги, что обтягивают её красивую, сексуальную задницу, которую он не один год старался не замечать и не думать, что сделал бы с ней в этой позе, как заставил бы получить наслаждение и просить о…
— Пожалуйста…
Он не должен о ней так думать. И желать её настолько сильно. Он хотел бы забрать Рей к себе, хранить дома в шкафу, чтобы вынимать и пользоваться, когда ему вздумается. Как же это унизительно, держать её вот так, изолированной, ограждённой от всего мира, в безопасном месте, и трахать всеми возможными способами, просто владеть ею. Он не должен испытывать подобных чувств к девушке, которую любит, даже думать о столь извращённом, до беспредела похотливом желании.
— Пожалуйста, Бен!
— Тише. — Он наклоняется вперёд и утыкается носом в её затылок, целуя в изгиб шеи. Она выгибается ему навстречу — к его рту, яйцам и члену; её рука скользит по его руке на столе, а большой палец касается его собственного, словно требуя большего. — Всё хорошо.