— Пожалуйста, просто… — Её идеальная задница трётся о него, но это не то, что ему сейчас нужно, помимо всего прочего. — Ты можешь…
— Всё хорошо.
— Пожалуйста, — тихо хнычет она, уткнувшись в деревянный стол, и он не может понять о чём она просит. Она хочет, чтобы он трахнул её — в этом нет сомнений, — но как будто этого будет недостаточно. Словно они оба желают чего-то большего. — Сделай это…
— Да, — выдыхает он, накрывая тыльную сторону её ладони своей рукой. Я здесь. С тобой. Я тоже это чувствую. — Позволь мне… мне нужно подготовить тебя.
— Нет, просто… пожалуйста, Бен. — В её голосе столько мольбы и боли, как будто она не может этого вынести. Кажется, что они близки к концу, и она просит его дать надежду, что, возможно, этого не случится.
Больше всего на свете он хотел бы дать ей эту надежду.
— Мне нужно… я не могу просто взять и трахнуть тебя. — Невозможно, чтобы Рей была настолько влажной. Даже если она задыхается от его слов, касаясь лбом поверхности стола, при этом недовольно мыча себе что-то под нос. — Позволь мне подготовить тебя.
Он чуть ли не падает на колени, почти чувствуя вкус её влагалища, и когда он раздвигает пальцами складки…
Чёрт.
Твою ж мать.
— Пиздец, Рей. — В его тихом голосе звучат благоговейные нотки, он даже сам это слышит.
— Пожалуйста. — Бен не видит её лица, хотя очень этого хочет. Ему кажется, что она плачет. — Ты ведь сделаешь это? Ты…
Он даже не снимает с неё нижнего белья, а просто отодвигает трусики в сторону и толкается до упора. Она податливая, мокрая и очень узкая, но по сравнению с их первым разом чувствуется существенная разница. Внутри слишком тесно, но идеально — как тогда, в их первую ночь, когда её тело и влагалище приспособились, чтобы полностью его удовлетворить.
Это пугает.
Он никогда не насытится, и это пугает.
Бен делает глубокий вдох и останавливается, прижимая руку к её бедру. Он ощущает выступ косточек и на мгновение замирает, чтобы оттянуть волну удовольствия, такого острого, безжалостного, восхитительного и поразительно болезненного.
Он будет терпеливым, будет сдерживаться. А после, попрощается с ней. И впервые за всю свою грёбаную жизнь будет вести себя достойно.
Бен наклоняется и ласкает её шею, покусывая, облизывая и целуя кожу.
— Слишком грубо?
Она не отвечает, лишь только поверхностно дышит, сжимая влагалищем член, что заставляет его стонать, а тёплый маленький мизинец касается его большого пальца.
— Я думала об этом, — с трудом произносит она.
Бен кивает в ответ, уткнувшись ей в волосы.
— Я тоже.
Рей поворачивает голову, и в её затуманенном взгляде читается удивление.
— Правда?
Она такая тугая, и к этому моменту ему нужно было сделать хотя бы одно движение ещё пять секунд назад. Впрочем, он и так мог бы кончить от одного лишь взгляда на неё и от запаха её возбуждения.
— Да.
— Было хорошо, так ведь?
Она имеет в виду секс. Но отчего-то его мозг хочет, чтобы это значило что-то другое: солнцезащитный крем, дурацкий разговор про его любимый цвет, жалобы на академию, фраза «ik hou van jou», отвратительно пахнущий кофе — что угодно.
— Да. — Его голос звучит слишком низко, и он опирается на стол, продолжая двигаться. — Было хорошо.
После нескольких толчков ему приходится вытаскивать член, чтобы не кончить, а через пару мгновений снова продолжать. Рей жалобно стонет, дрожа от удовольствия и разочарования. Бен проскальзывает одним, а потом двумя пальцами внутрь, чтобы сохранить ощущение наполненности, пока пытается прийти в себя, болезненно сжимая её бедро. Он делает это снова и снова, не обращая внимания на послеобеденный свет, незапертую дверь и приглушённые голоса в коридоре. А потом, когда её возбуждение достигает пика, что даже один толчок заставляет её кончить, он наконец отпускает себя, позволяя удовольствию взять верх. Бен изливается в неё до последней капли, полностью теряя себя.
Рей тихо плачет, а он становится на колени позади, натягивает на неё леггинсы, кусая губы, и пытаясь игнорировать семя, стекающее по бедру. Он разворачивает её к себе, поправляет на ней одежду, целуя нежную кожу, и держит в своих объятиях, приглаживая её блестящие волосы. Бен сцеловывает слёзы с её щёк, гладит по спине и прижимает к себе ещё ближе, пока она не успокаивается и не затихает водоворот их эмоций.
Дышать нормально ни у кого не получается, но это всё, на что они сейчас способны. Бен прижимается губами к её лбу и мягко говорит:
— А теперь тебе нужно уйти.
Когда он слышит звук закрывающейся двери, ему кажется, что он падает с огромной высоты.
========== Глава 18 ==========
Комментарий к Глава 18
Эстеты от Anna Gelman:
https://tinyurl.com/y9ua9s99
https://tinyurl.com/ydgm6ecl
Плейлист к фанфику, составленный одной из американских читательниц: https://open.spotify.com/playlist/1tSjwXb5QgpkVJL8HFQBes?si=Buqwq6KzQaOSSab7Eg7iOw
Обязательно послушайте!:)
Она оборачивается, услышав, как по полу кто-то шаркает ногами, и уже собирается напомнить Финну, что платёж за арендную плату через два дня, а хозяин квартиры грозился оштрафовать их на пятьдесят баксов, если они ещё раз опоздают. Она оборачивается, и…
Моментально отворачивается к своим хлопьям. Потому что, увидев доктора По Дэмерона — доцента кафедры фармакологии, бывшего члена студенческой консультативной комиссии Рей, члена редколлегии журнала «Pharmacological Reviews» (импакт-фактор*: 17.099), неспешно бредущего на её кухню в трусах нежно-голубого цвета и беззастенчиво почёсывающего свою задницу — совершенно не то, что Рей готова наблюдать в среду в семь утра. Да и вообще когда-либо.
— Эй, Солнышко! Утречко до-о-о…
Рей догадывается, что По собирался закончить фразу, но вместо этого смачно зевает. Это, без сомнений, самый громкий, широченный и эффектный зевок на свете, который продемонстрирован, благодаря этому растрёпанному, покрытому засосами мужику, удостоившему своим присутствием кухню Рей.
Хэштег «благословение».
Рей проводит рукой по лицу, думая, что если Бен смог выдержать По тридцать с лишним лет, то хотя бы тридцать месяцев, которые отделяют её от выпускного, она уж постарается потерпеть.
Ещё это щемящее ощущение в груди, которое напоминает ей, что она не должна думать о Бене.
—… доброе. Ого! — По расплывается в улыбке. Кажется, он наконец зевнул. — У тебя там что, кофе?
Рей кивает, наливает ему напиток в первую попавшуюся чистую кружку (ту, что с прокариотической клеткой, делающей селфи) и пытается ему её вручить, не пялясь на его голые ляжки, что весьма проблематично. По делает Финна очень счастливым. И он действительно классный парень. Преданный. Привлекательный, весёлый, заботливый, добрый. И…
Голый.
Голый, чёрт возьми.
— С лесным орехом?
— С карамелью. — Рей отводит взгляд и смотрит на любимую кружку Финна с надписью: «А не похуй ли?» на фоне розовых фламинго. — М-м, Финн тоже будет? Я имею в виду кофе.
— Не, он ещё спит. — По подходит ближе, снова зевает, потом открывает холодильник и наклоняется, начиная копаться внутри. И перед Рей предстаёт задница По, с которой ей приходится насильно познакомиться и смириться. — Вряд ли ему до десяти нужно куда-то бежать. Слышь, а у тебя есть…
— Молоко? — Рей двигает ёмкость по столешнице в сторону По в надежде, что он хотя бы немного выпрямится. И естественно, он этого не делает. — Ещё есть сливки. Они на средней полке.
— О, класс! Ты лучшая.
Ну, спасибо. А вы, доктор Дэмерон — известный учёный, бывший член моей комиссии, один из трёх профессоров, кто мог бы меня завалить, — теперь стоите у меня на кухне. Но здесь главная я.
— Э-э… ну и… ты утром поедешь в кампус?
Пожалуйста, пусть это скоро случится! Ты ведь собираешься одеться?
— Ага. Надо будет. Тебя подвезти?