Первым импульсом было съездить ему по роже. Но - в первый вечер по приезду на международную научно-практическую конференцию? Съездить, так и не разобравшись, в чем дело?
- Ты не думай, я не извращенец какой-то, - продолжил он, словно мое молчание подхлестывало его, как плеть. - Просто, понимаешь, у меня жена, дети, кафедра. А еще Карина... она хорошая, сексуальная, только умная как...
Он не сумел найти слова и только сжал кулак, словно комкал в нем что-то.
- Но в постели просто бомба. Не пожалеешь...
Я поднялся с табурета, уже зная, как именно я его ударю. Правая рука сама собой сжалась в кулак, шрамы гудели, словно басовые струны. Снизу под скулу, так, чтобы его голова дернулась, остатки коньяка из рюмки выплеснулись на серые строгие брюки...
- О, смотри, какая...
Он пьяно помахал в сторону лестницы, по которой спускалась Карина. Я оглянулся и замер, ошеломленный ее... нет, не красотой, скорее энергией, чем-то вроде ауры исходящей от не силы. Я опустил руку.
- Как вы может так говорить? Она женщина, которая делит с вами постель, выбрала вас из всех тех тысяч мужиков, которые хотели бы быть на вашем месте. Она поет в душе по утрам, и за это полжизни можно отдать. Чтобы такая женщина пела по утрам в вашем доме, в душа, на кухне, где угодно... Говорите, я нормальный мужик? Вы, Александр Валентинович, - нет. Не мужик. Что вы мне рассказываете про жену и кафедру. Отпустите вашу Карину и живите, как хотите, чем совать полтинник первому встречному...
- Она не уходит, - засопел он обиженно. - Поет в душе, сука, делает мою работу лучше меня, постоянно побеждает в каких-то проектах, какие-то гранты тащит в вуз. Везде только Карина, Карина, Карина... Какая у вас Карина умница, какой интеллект, какая смелость... Сука. Стерва. Поет, говоришь. Раздражает немыслимо. Она танк, проклятый бронетранспортер, а не баба. Все по-своему. Вбила себе в голову, что любит меня. Какие мужики к ней подкатывают... Думаю, вот сейчас, уйдет. И никто, понимаешь, никто не будет больше петь в душе. А она все не уходит...
Карина, видя, что спутник не стал ждать ее с выпивкой, прошла в другой конец зала, где расположились дамы, всем своим видом показывая, что ей совершенно все равно, о чем наш разговор, но я чувствовал, что она напряжена, ее широкая улыбка могла обмануть любого - но я слышал, как она поет в душе утром, меня ей было не провести.
- Бросьте ее, - сказал я сухо.
- Молодой ты еще... Бросить Карину? Бросить надежду кафедры? Бросить такую девушку ради того, чтобы вернуться к жене. Чтобы меня считали стариком, уродом, придурком, что отказался от такой женщины? Сейчас все завидуют ей, молодой, умной сучке, а меня жалеют - бедный Александр Валентинович в тени собственной аспирантки. Знаю, что в тени. Не могу больше. Это как плыть с дельфином наперегонки. Хоть захлебнись, не догонишь, а она даже не устала. Брошу ее - и она станет жертвой, а все дерьмо - мне. Кто ты такой, чтобы бросать нашу Карину! Знаете такое слово - «моббинг»?
Я кивнул.
- А вот если она меня бросит - другое дело. Тогда стареющий хлыщ Сан Валентин получил свое, бедолага. Сам знал, что недолго такая звезда будет рядом. А? Бармен... мне и... коллеге еще по рюмашке сделай.
Я жестом показал, что не буду.
- Даже так, да? Знаю, что вы все обо мне думаете. Я не дурак. Я просто... запутался я.
Запутался. Не думал, что мужчина может сказать так в жизни, а не только в каком-нибудь импортном романтическом фильме, причем не в самом лучшем дубляже. Он положил на стойку очки, потер пальцами слезящиеся глаза.
- Давайте я провожу вас на этаж.
- Она проводит... сука...
Он хорошо знал свою спутницу. Карина извинилась пред дамами и двинулась к нам, улыбаясь спокойной безмятежной улыбкой. И только глаза ее выдавали. Больные, темные. Зрачки, словно стальные заслонки, за которыми бьются, отыскивая выход, непролитые слезы.
Александр Валентинович, «Сан Валентин», пошатываясь, побрел к лифту, махнув ей: сам, мол.
- Извините, - обратился я к пробегавшей мимо горничной. - Моему коллеге нехорошо. Не могли бы вы проводить его в номер. Ключ-карта у его спутницы, а она еще не подошла.
Карина ускорила шаг.
Горничная спокойно кивнула, приготовив дежурную ключ-карту, и вошла с подгулявшим гостем в лифт. Карина повернулась к лестнице, бросив на меня недоверчивый взгляд. Но остановилась, подошла к стойке, попросила чашку зеленого чая.
- Карина Романовна. - Она постучала пальцами по бейджу.
Я задержал взгляд на аббревиатуре вуза, чтобы как можно дольше не встречаться с ней взглядом. Мне казалось, она мгновенно поймет, о чем мы говорили.
- П - это педагогический?
- Я похожа на гуманитария? Политехнический, - ответила она с улыбкой. - Кафедра информационных систем.