Сделав ханский выбор, юные ханы приуныли.
– Что-то уж больно скоро вы передумали, – улыбнулась Ожулун.
– Выходит, бабушка, – не выдержал зова души Угэдэй, – хан, способный повелевать всеми, самый несвободный человек?!
– Свободным и независимым может быть только человек без роду, без племени. А чтобы повелевать, нужно в первую очередь уметь укрощать себя, свои желания, чувства, при этом нужно учиться угадывать чужие мысли, намерения и желания и осуществлять их чаяния. Будете жить ради людей – люди сами соберутся вокруг вас, пойдут за вами, как сегодня они идут за вашими отцами.
– Мы будем такими! – клятвенно ответил Тулуй.
– А ты что как в рот воды набрал? – повернулась Ожулун к Угэдэю.
– Бабушка, – обидчиво наклонил тот голову, – мы не провинились ни в чем, просто захотели…
– Хм… – глянула она на внука с интересом. – С одной стороны, ты прав. Ты обижаешься, что тебя поругали за несовершенную ошибку. Но это опять же простительно челяди или любому другому простому смертному. Но не хану! Хан выше обид! Он должен понимать, что если неправильны были мысли, то неправильны и поступки.
– Так! – мгновенно отреагировал Тулуй.
– Да… – едва выдавил Угэдэй.
– Зачем ты говоришь «да», ведь ты не согласен? Или не совсем согласен?
– Я согласен, – проговорил внук, все более замыкаясь.
– Ох, и упрям же ты! – потрепала внука по волосам бабушка. – Ничего, со временем поймешь все, что я говорила, и согласишься…
– Я понимаю…
– Хорошо. Что касается реки Бетюн, решим так. Сюняй урангхаев отправляется основать для нас северную ставку. Если там, в Желтой степи, наши потерпят поражение, нам всем придется уйти отсюда, перебраться в северную ставку. Проводить людей пусть поедет один из вас. Одного из вас люди должны видеть среди провожающих. Другой должен быть в это время здесь. Помните: для людей вы продолжатели ханского рода. Когда вы с ними, у них прибавляются силы.
Мальчики переглянулись, исполненные значительностью собственной миссии.
– Кто же поедет? – вновь первым спросил Тулуй.
– Решайте сами, – была непреклонна бабушка. Ожулун едва сдерживалась, чтобы не обнять, не прижать к себе внучков своих, сызмальства вынужденных скитаться по чужбине. Можно было, конечно, позволить им поехать вместе, никакой уж особой важности в их присутствии там или здесь не было, но надо было привить им мысль соразмерять каждый поступок с общими задачами. Да и к выбору, к принятию решений нужно приучать мальчишек. Для них нешуточное дело – решить, кто поедет, когда охота обоим.
Бабушка еще долго смотрела на удаляющиеся, сгорбленные, как у маленьких старичков, спины мальчишек, бредущих к общему костру.
«Маленькие мои, успеть бы для вас устроить спокойную жизнь! – взмолилась она. – О, всемогущие Боги!.. Если лежит на нашем роду какой-либо тяжкий грех, еще не отмоленный и не отплаченный, за все взыщи лишь с меня одной! О, Боги, неисчислимое множество нас на этой земле, молящих Вас о милости, но верю, знаю, что услышите Вы мои скорби, мольбу мою к Вам! О, Боги!..»
Глава двенадцатая
Купец Сархай
§ 1. О хороших нравах Татар
«Вышеупомянутые люди, то есть Татары, более повинуются своим владыкам, чем какие бы то ни было люди, живущие в сем мире – или духовные, или мирские, – более всех уважают их и нелегко лгут перед ними. Словопрения между ними бывают редко или никогда, драки же никогда, войн, ссор, ран, человекоубийства между ними не бывает никогда. Там не обретается также разбойников и воров важных предметов; отсюда их ставки и повозки, где они хранят свое сокровище, не замыкаются засовами или замками. Если теряется какой-нибудь скот, то всякий, кто найдет его, или просто отпускает его, или ведет его к тем людям, которые для того приставлены; люди же, которым принадлежит этот скот, отыскивают его у вышеупомянутых лиц и без всякого труда получают его обратно. Один достаточно чтит другого, и все они дружны между собою; и хотя у них мало пищи, однако они вполне охотно делятся ею между собою. И они также довольно выносливы, поэтому, голодая один день или два и вовсе ничего не вкушая, они не выражают какого-нибудь нетерпения, но поют и играют, как будто хорошо поели. Во время верховой езды они сносят великую стужу, иногда также терпят и чрезмерный зной. И это люди не изнеженные. Взаимной зависти, кажется, у них нет; среди них нет почти никаких тяжебных ссор; никто не презирает другого, но помогает и поддерживает, насколько может, по средствам. Женщины их целомудренны, и о бесстыдстве их женщин ничего среди них не слышно».