– С дороги и чайку испить не грех, – объявил Аччыгый-тойон по праву младшего брата.
– Никаких чаев, – отрезал хан, – не время… Быстрее показывай коней. – Но брат так по-детски изумился и обиделся, что хан пожалел о своей резкости и добавил: – Посмотрим табуны, а уж тогда и за чай!
– Ок-се! – Не тратя слов, Аччыгый-тойон тугим комком швырнул свое дородное тело в седло и помчался вперед, предложив Тэмучину и Сюйкэ следовать за ним.
Недалеко от стана выскочили на оголовье небольшого кургана, и когда Аччыгый-тойон поднял и опустил руку с зажатой в ней махалкой из конского волоса, табунщики стали прогонять лошадей у подошвы кургана. В каждом табуне сто голов. Тэмучину понравилось, что почти половина лошадей отобрана в табуны по масти.
– Кто додумался так составлять табуны?
Младший брат ткнул махалкой, указывая на Сюйкэ-чербия:
– Он упорствовал… Мы ругались так, что птица над нами пролететь боялась…
Сюйкэ-чербий насупился, натянул поводья, и конь его сделал «свечу»:
– Я знаю, что это дополнительные хлопоты, а время не терпит промедления, но я думал о войне!.. Хорошо бы каждому основному мэгэну дать коней одной масти: одному – белых, второму – сплошь черных, третьему – огненно-рыжих… Во время боя сразу можно было бы видеть своих, а это бы ускорило и упростило маневр, хан…
Тэмучин легко представил себе поле боя в разномастных каре.
– Богатая мысль, – сказал он. – Очень богатая мысль. Будет хорошо видно, кому из своих пособить, если начнут гнуться…
Сюйкэ-чербий радостно сверкнул глазами:
– А мы с Аччыгый-тойоном тут столько слов по ветру пустили!
– Да! Пустили! Я скажу их и сейчас – пусть они прорастут в мыслях хана: чтобы пополнить поголовье по масти, невольно поставишь в строй заведомо слабую клячу! А в сражении такие лошади будут помехой всему арбану и даже всему сюну!
– Убегу я от вас в лес-глухомань! – пошутил хан, наблюдая за проходящими внизу табунами, отобранными по сотням и по мастям. Состояние лошадей оставляло желать лучшего. С появлением зеленотравья лошади наливались силой в несколько дней, но прошедшая зима выдалась бескормной, лошади исхудали до того, что не могли и мух отогнать. Ребра их проступили сквозь мутные шкуры, бабки смотрелись, как грубые узлы на тонких веревках: как с такими в дальний поход? Ведь если же встанет конь, самый доблестный всадник превращается в глупого гуся во время линьки.
– И еще одно надо решить, хан! – сказал Аччыгый-тойон. – Сколько пристяжных давать каждому нукеру?
– А разве у меня три головы на плечах, чтобы одна спала, другая ела, а третья думала? – ехидно спросил хан и поглядел на своих соратников, остро прищурив глаза. Этим острием он полоснул по лицу брата, потом по лицу чербия. – Разве у вас на плечах вместо голов торбы с вяленым мясом?
– По одному коню – мало, по пять много… – сказал Аччыгый-тойон. – Этак для каждого нукера коновод понадобится…
– Вот и смотрите. Кто лучше вас может определить сумму сил? Сделайте так, чтоб во время боя лошади успевали восстановить силы, похватать зеленки. Отвечаете за это!
– Вот мы и поставили подростков со стариками для этого! – ввернул Сюйкэ-чербий. – А нукерам основного войска кроме седлового коня даем еще по два запасных… Лучникам – по одному запасному.
– Спешите! Вам три дня на сборы и распределение коней. Совершать сдачу будете лично вы с тойонами-сюняями в присутствии их мэгэнеев! – И Тэмучин развернул своего коня, давая понять, что тема разговора исчерпана.
– Почему такая спешка, хан? – спросил Аччыгый-тойон, тоже горяча своего скакуна.
– Мы уже вошли в земли найманов. К тому же люди должны попривыкнуть к своим лошадям – неужели это нужно объяснять?
Уже мчась во весь опор, Тэмучин вспомнил, что обещал угоститься у брата, но не остановился. Значит, не время. Сейчас дорого каждое мгновение. Вперед!
Уже приближаясь к орду, встретили джасабыла Сэрэмэя. Он мчался навстречу с двумя парнями-торготами.
– Кто приехал? – спросил хан, поравнявшись с ними.
– Прибыл порученец Сюбетея, великий хан!
Тэмучин понял: встреча с найманами произошла. Теперь нужно уточнить: алгымчы это основного войска или же дозоры. Он подскакал к большому сурту, внутри которого ждали его Джэлмэ с порученцем Сюбетея Тюргеном. Это он, опустившись перед ханом на одно колено, заговорил:
– Тойон-хан, это говорю я, твоя черная тень, твой пес Сюбетей-мегеней, которого отправил ты обнюхать и пометить все найманские земли. В устье реки под горой Ханхай стоит дозорное войско найманов примерно числом в три сюна. Слежу за ними, сам не показываюсь. Я кончил. Жду твоих дальнейших приказов.