– О чем ты? – встревожился Тэмучин.
– Кончен день, а Кучулук стоит как заговоренный! Значит, сегодня он уже не выступит: кто же поведет людей в бой на ночь глядя! А мы распорядимся иначе, хан…
– Говори свой замысел!
– Кучулук если и пойдет на нас, то завтра… А завтрашнее и будет известно завтра. Нам же следует, пока еще стоит день, укрепить основное войско. У Кучулука предостаточно сил, чтобы идти на прорыв!
Послышался бас Хубулая:
– Хочу сказать слово, хан. Джэлмэ во многом прав. Нужно еще взять в расчет, что Тайан-хан постарался бы прорваться на соединение с Кучулуком, но с южной стороны гор – отвесные скалы, и лошадям в тех местах нет троп. Стало быть, он попытается уйти по пологим оврагам с юго-запада. И вот там мы можем устроить хорошую засаду!
– Везде ли с юга склоны так круты, как ты говоришь? – прищурив в напряженном раздумье правый глаз, уточнил Тэмучин. – Пешие могут спуститься?
Хубулай уверенно отвечал, что если пеший и может найти тропу, то уж огромному войску с лошадьми и грузом сойти почти невозможно.
После этого решили отправить Сюбетея к южному караулу, а с наступлением сумерек встали на отдых. Опять наварили конины, досыта наелись, но спать нукеры легли с поводьями, привязанными к запястьям, чтобы при сигнале тревоги оставалось лишь подтянуть подпруги и вскочить в седла. Старики с парнишками-порученцами работали: кто стоял в дозоре, кто варил мясо в котлах и жарил его на рожнах. Как завтра пойдут дела, только Богам ведомо, и каждый нукер должен иметь мясо для нескольких легких трапез. Конь идет в бой голодным, а всадник – сытым. Шли в ход и потроха.
Небо было заткано тучами, и тьма наступила беспросветная. Найманы, несмотря на это, все карабкались в панике к вершине горы, и вскоре там замерцало несколько огней. Все стихло, и это встревожило монгольских воевод. Посланные для прояснения обстановки лазутчики возвратились ни с чем, объясняя это полной темнотой. Но немного за полночь прискакал порученец Сюбетея и сообщил, что найманы начали спускаться по южному скалистому склону. Тревога охватила военачальников: подымать войско и идти найманам наперерез? Однако Хубулай высказал дельную мысль:
– Можно воевать со всяким врагом, кроме кромешной тьмы, – сказал он трубно. – Как воевать на ощупь? Если мы дадим людям отдохнуть, то на заре да на свежих лошадях они вмиг догонят измученных ночным спуском и дневным восхождением найманов!
– Верно! – отозвались сразу несколько тойонов.
Тэмучин выслушал всех и сказал, подводя черту совету:
– Главная опасность для нас сейчас – Кучулук. К рассвету он нагрянет выручать своих. Пусть же на помощь Наю отправляются Джэлмэ, Хубулай и Чимбай. Но слишком близко по-прежнему не подходите к воинству Кучулука, учитывайте черты местности.
– А уруты и мангуты?
– Они останутся в засаде, как резерв на самый худший случай. Если все же найманы решатся всей тяжестью навалиться на нас, то последней надеждой будут уруты и мангуты. Тогда ход сражения можно будет еще переломить. А командовать их войском будут трое: мудрый Мухулай, хитрый Боорчу и доблестный Джаргытай…
Досада проявилась на смуглом лице Хасара: все решающие сражения обходились без его основного войска. И он спросил с обидой в голосе:
– А я?..
Тэмучина задело, что родной брат не понимает: эти люди все удары принимали на себя, чтоб сохранить в целости последнюю надежду – основное войско, свежее и жаждущее боя. Однако он привычно удержался от объяснений, произнеся:
– Ты, как и вчера, оседлай хребет Тайан-хана. Сейчас, пока он не ушел далеко, догоните его и подавите ударами стрел-ангабыл, но ни в коем случае не вступайте в ближний бой: нам дорог каждый нукер, а терять людей, добивая Тайан-хана, нет нужды. Убегающий пусть убегает – преследуйте его и жальте, как осы: ваша задача предотвратить соединения двух речушек в одну большую реку: Тайан-хан и Кучулук нужны нам порознь. Все, мои друзья, мои верные псы, мои черные тени! Я сказал!
– Ты сказал, мы услышали…
До свету снялись так тихо, что не разбудили задремавших у гаснущих костров котловых. А когда солнце окрасило алым вершины гор, войска были на месте вчерашнего сражения, усеянном трупами бывшего воинства, которому уже не нужны ни мертвые, ни живые кони, которые в большинстве своем по-братски лежали рядом, а уцелевшие ходили меж убитых, как вдовы в поисках прошлого. Хищные стервятники правили полем мертвых, тяжело взлетая с багровой травы и притягиваясь жадностью назад, чтобы насытиться ниспосланным им темным миром небытия…
Пройдя чуть более кеса, Мухулай нашел подходящее для встречи Кучулука место и начал расставлять боевые порядки. На протяжении половины кеса по фронту он расположил три мэгэна стрелков с луками-ангабыл. Их было три ряда по три сюняя. За их спинами плотными рядами построились уруты и мангуты с пиками и пальмами наготове.