Последние слова нарочно были произнесены насмешливо. Иначе бы она поняла, что он буквально молил её об этом: «Поздоровайся со мной, Эсти. Скажи, что помнишь, что не забыла. Скажи, что думала обо мне. Скажи, что так же, как и я, втайне надеялась на встречу».
- Доброго вам утра, милорд.
От сухости, с которой Эсти произнесла эти слова, Эдвин впервые в жизни запаниковал. Ужасное состояние, неведомое ему ранее.
«Не тосковала. Не думала…»
Никогда ещё земля так внезапно не уходила из-под ног, и чтобы не упасть, он со всей силы вцепился в гриву Сэма. Почувствовав неладное, конь неодобрительно боднул его головой. Стремительно поднырнув под ней, Эдвин оказался перед девушкой.
Близость Эсти подействовала на него опьяняюще. У него закружилась голова от её запаха, от огромных золотистых глаз, сиявших на её лице. Он не увидел в них равнодушия. Ожидание и немая мольба – вот что было там. Сердце Эдвина снова понеслось вскачь.
- Я искал тебя, моя маленькая колдунья.
Вздёрнув голову, она впилась в него своими необычными глазами.
- Зачем?
Из него будто вытягивали душу. Эдвин чувствовал, что с каждым мигом нахождения с девушкой он пропадает, теряет самое себя. Долг, честь, собственное имя – все эти понятия разом перестали для него существовать.
- Хотел ещё раз увидеть. И сказать спасибо за последнее лекарство.
- Не понимаю, о чём вы.
У неё вспыхнули щёки. Эдвин про себя улыбнулся: плутовка.
- Понимаешь. Всё ты понимаешь.
Он сделал последний шаг и навис над девушкой. Её глаза были обращены к нему, но он не смог удержаться, желая увидеть полностью её лицо. Хорошо, что рука, которой Эдвин дотронулся до маленького подбородка, была в перчатке – иначе он наверняка бы обжёгся.
- А я вот не понимаю. И от этого совершенно сбит с толку.
- Вы не должны…
- Не должен, - согласился он, шаря глазами по милому лицу. - Но готов бросить всё ради маленькой дикарки из леса, которая оплакивает старика, отказывается от золота и тайком присылает мне чудодейственные бальзамы.
- Милорд…
Произнесённое на выдохе, это слово оказало на Эдвина разрушительное воздействие. Он едва не зарычал, когда, отпустив себя, схватил Эсти и с силой притянул её к себе.
«О, Матерь Божия, вот они - небеса!»
Как же это было правильно – держать её в своих объятиях. Как славно она ощущалась у его груди. Тёплая, живая, родная…
Он укрывал её собой, защищая от всех невзгод этого мира. И не было ничего, что могло бы разрушить сладость этого мгновения. К чёрту войны, к чёрту правителей и королей: что они по сравнению с настоящим чудом – его любовью к маленькой девушке, что однажды спасла его от смерти.
Губы Эдвина благоговейно прошлись по светловолосой макушке. Он тяжело задышал, втягивая в себя её запах. Больше почувствовав, нежели услышав её сдавленный стон, Эдвин испугался, что своей страстью навредил Эсти. Обхватив её голову рукой, он заставил её посмотреть на себя.
Её глаза уже не были золотистыми. Они потемнели и стали похожи на тёмный янтарь, что щедро выбрасывало море во время зимних штормов. Под магией её взгляда Эдвин окончательно потерял разум. Он изголодался по ней, как зверь. Он иссох по ней, как пустыня. Он хотел её – здесь и сейчас: эти влажные губы, эти горящие глаза, это хрупкое тело. Он будет поклоняться ему, любить его. Он зароется в эти чудесные волосы, накроет ею себя, и не важно, что…
Когда она выдохнула его имя – без страха, но с доверием, Эдвин будто увидел себя со стороны. Словно обезумевший захватчик, он властно заявлял права на свою смиренную и робкую добычу. У неё не было ни единого шанса воспротивиться его натиску.
- Нет! – рыкнул он с отчаянием в голосе и выпустил девушку из рук.
Эдвин был готов к тому, что она немедленно убежит от него, и очень удивился, когда Эсти не сдвинулась с места. Пылающие янтарные глаза смотрели на него без тени упрёка. Понимала ли она, что остановила его в шаге от необратимого: ещё мгновение, и он взял бы её прямо здесь – на полу в замковой конюшне.
Эдвина затрясло. Его лёгкие отказывались сделать вдох под этим пытливым взглядом, и чтобы снова начать дышать ему пришлось сделать шаг назад. Потом другой. Третий. Его сердце издало последний стук, когда он отвернулся к Сэму.
Это была ошибка. Все его поступки были одной большой ошибкой, едва не приведшей к катастрофе. Разве этого он хотел: захватить и уничтожить? Довольствовался бы такой победой над той, кого любит всем сердцем. Разум Эдвина вопил, но тело его не слушалось. Оно тянулось к Эсти, требовало её…