Сильные руки обвились вокруг меня и прижали к широкой груди.
- Это он вам помог - Жакоб, - заплакала я. – Он научил меня. Он хотел, чтобы я спасла вас, и он бы обрадовался, что у меня получилось.
Я дала волю слезам, и всё это время Эдвин держал меня в своих объятиях.
- Что я могу для тебя сделать, Эсти? – спросил он тихо.
Я помотала головой:
- Ничего. Чем здесь поможешь? Мне надо вернуться в замок. Я должна похоронить его.
- Конечно.
Эдвин разжал руки и отошёл от меня. Вмиг стало холодно и одиноко. Слёзы снова покатились из глаз. Не сразу я поняла, что происходит, но, взяв мою руку, Эдвин вложил в неё несколько золотых монет.
- Возьми. На эти деньги ты сможешь достойно похоронить своего Жакоба.
- Нет, – замотала я головой. - Я не возьму их, милорд.
- Возьмёшь, - Эдвин говорил ласково, но настойчиво. – Я не предлагаю денег за заботу обо мне – вот их ты бы точно не стала брать, но ты обязана отдать последнюю дань близкому человеку, поэтому возьмёшь эти деньги и правильно ими распорядишься.
Я поняла, что спорить с ним бесполезно. Поэтому, поблагодарив, положила монеты в карман.
Перед уходом я сменила ему повязку, рассказала, какие травы как заваривать и когда пить. Пока я завязывала тёплый плащ и давала последние наставления, Эдвин сидел на лежанке и внимательно наблюдал за мной.
- Жаркого вам хватит ещё дня на два. Дров тоже. К завтрашнему вечеру я вернусь. И, пожалуйста, милорд, постарайтесь двигаться как можно меньше.
- Не беспокойся обо мне, милая Эсти. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала.
Встревоженная его тоном, я прервала своё занятие. Концы завязок плаща безвольно повисли на груди.
- Не смейте уходить без моего разрешения, милорд! Вы ещё недостаточно окрепли.
Сначала мне показалось, что Эдвина рассердит мой приказной тон, но неожиданно его лицо расплылось в широкой улыбке:
- Как скажет моя госпожа.
Таким я его и запомнила – могучего воина, сидевшего на разобранной лежанке в лесной хижине: заросшего, всклоченного, бледного из-за пережитой болезни. И улыбающегося.
Часть 5
- Он не вышел к завтраку, - сквозь слёзы рассказывала Бланш. – Ты же знаешь, обычно Жакоб его никогда не пропускает. Я заволновалась и послала за ним Билли. Он его и нашёл. Дядюшка умер во сне, Эсти. Тихо и безболезненно, в своей кровати. Это ли не утешение?
Может, это было утешением для Бланш, но не для меня. Как бы я ни старалась заботиться о нём, но в свои последние минуты Жакоб был один. Жил один и умер один – от осознания этого сердце наполнялось скорбью.
Холодным декабрьским утром мы с Бланш похоронили Жакоба на деревенском кладбище.
После поминальной трапезы отец позвал меня к себе.
- Прими мои соболезнования, девочка. – Он обнял меня и ласково погладил по голове. - Старик любил тебя. Иногда мне кажется, даже больше, чем кто-либо из нас. И ты его любила – я знаю. Но, милая, - сочувствие в голосе сменилось укоризной. - Как бы ни была тяжела для тебя эта потеря, я вынужден напомнить: осталось всего две недели, пора готовиться к свадьбе. Дозорные говорят о незнакомых всадниках в окрестностях Бромхерста. Вероятно, это люди герцога. Думаю, со дня на день придёт сообщение о прибытии твоего жениха.
Слова отца будто сорвали завесу, за которой я пряталась от неизбежности. Необратимость и скорость приближения этой злосчастной свадьбы повергли меня в ужас. Отказаться я не могла. Просить о милости короля было уже поздно. Но и смириться со своей судьбой стало гораздо сложнее. Теперь мои мысли занимал совершенно определённый человек.
После разговора с отцом и думать нечего было о возвращении в лес. Сначала я подумывала отправить за Эдвином телегу со слугами, чтобы они доставили его в замок. Но от этой мысли быстро отказалась: пришлось бы рассказать отцу, что почти две недели его дочь провела в обществе пусть и раненого, но незнакомого мужчины. Правила приличия были грубо нарушены, а в свете предстоящей свадьбы неизвестно, как это могло сказаться на нашей семье, да и на всём Дуаере.
Не оставалось ничего другого, как довериться надёжному человеку. Я выбрала Гаспара – младшего сына нашего кузнеца. Во-первых, он был не болтлив, во-вторых, сообразителен, в-третьих, знал дорогу к лесной хижине. Ну и, в-четвёртых, однажды Жакоб лечил его отца, когда упавший молот раздробил тому ступню. Гаспар умел ухаживать за раненым, и я вполне могла доверить ему своего рыцаря.
Гаспар согласился выполнить мою просьбу. В тот же день, нагруженный припасами, тёплой одеждой и мерой овса, он ушёл в лес. Мы договорились о том, что он будет появляться каждые три дня с известиями о состоянии здоровья Эдвина.