Накануне сочельника в замок потянулись страждущие. Дуаер всегда славился щедростью на богатые милостыни. Бедняки, пастухи, дворовые работники – все получали свою часть подарка. Кружка с тёплым элем, кусок пирога, обмотанного холстиной, монетка – целый день мы с Бланш раздавали их в замковой часовне. Под вечер я уже валилась с ног от усталости и мечтала лишь об одном: оказаться в своей кровати и проспать до самой свадьбы.
Неожиданный шум во дворе возвестил о прибытии новых гостей. Сестра побежала встречать их, а я тяжело опустилась на маленькую скамеечку и, закрыв глаза, привалилась к обвитой плющом колонне. Ещё одни гости, ещё хлопоты с их размещением, размещением лошадей, совместной приветственной трапезой. Не будет большого греха, если на этот раз ими займётся кто-либо другой. Отец и так сердился за то, что я совершенно не готовлюсь к свадьбе. Единственное, на что меня хватило, – это заняться свадебным платьем. Я наотрез отказалась от нового. Зная, что ежедневно буду посвящать много времени примеркам, попросила портних переделать мамино. Её платье было сшито из тёмно-синего бархата – тяжёлого, дорогого с красивой вышивкой из серебряных нитей и поясом, спускавшимся к талии, повторявшим узор вышивки. Мама была выше меня, поэтому платье пришлось укоротить и немного ушить в талии. На голову я собиралась надеть простое белое покрывало и тонкий золотой венец. Все фамильные драгоценности переходили к Бланш. И хотя она была готова с радостью уступить их мне, я отказалась: богатство Дуаера должно было оставаться у его хозяйки. А законное право называться хозяйкой Дуаерского замка после смерти нашей матери перешло к Бланш.
Как я и предполагала, сестра больше всех расстроилась известием о моей свадьбе и скором отъезде. Но не в характере Бланш было долго предаваться унынию. В отличие от меня она с радостью окунулась в предсвадебные хлопоты, чему я была несказанно рада: уж если не мне, так пусть хоть моей маленькой сестрёнке они доставят удовольствие.
Бланш нашла меня, дремлющую в уголке за церковной колонной.
- Прибыли новые гости.
- И что с того? – зевнула я. – Ты же знаешь, в правом крыле есть свободные комнаты.
- Это посланники твоего жениха, Эсти.
Сонливость как рукой сняло. Я немедленно вскочила на ноги.
- Он тоже приехал?
- Насколько я поняла, нет. – Бланш принялась отряхивать мою испачканную юбку. - Кажется, в пути он заболел.
- Я очень прогневлю бога, если скажу, что рада этой новости?
- Что ты, Эсти! Как можно? - сестра осенила себя крестным знамением.
- Действительно, радоваться чужой болезни грех. Но разве ты можешь упрекнуть меня в желании подольше оставаться здесь, в Дуаере?
- Конечно, нет, - Бланш порывисто обняла меня. – Я вообще не хочу, чтобы ты уезжала. Может, у тебя получится уговорить жениха остаться жить с нами?
Глазёнки Бланш ярко заблестели. Грустно улыбнувшись, я погладила её по щеке.
- Нет, милая. Он был бы здесь так же бесправен, как и я. У отца есть законные наследники – ты и Кристоф. Воспримем как благо, что королевская немилость вас не коснулась.
- Это несправедливо, Эсти.
- Несправедливо. Но разве у нас есть выбор?
- Есть! – сестра решительно вздёрнула подбородок. – Я могу выйти замуж вместо тебя. Какая разница, на ком жениться – на младшей сестре или на старшей. Мы с тобой одного роста, и фигуры одинаковые – никто не заметит подмены на венчании. А когда правда откроется, будет уже поздно.
- Не выдумывай! – рассердилась я на Бланш. – Придут же в голову подобные глупости.
- Нет, Эсти, в самом деле…
В последующие дни я резко пресекала попытки Бланш снова заговорить со мной об этом. Моя резкость с сестрой объяснялась страхом, что в какой-то момент я смалодушничаю и соглашусь с её планом. Ведь одним из корсийцев, прибывших в замок, оказался мой Эдвин.
Часть 6
Когда следующим вечером группа из десяти рыцарей, бренча оружием, вошла в заполненную до отказа замковую часовню, в ней повисла напряжённая тишина. Не останавливаясь и не смотря по сторонам, они быстро прошли по проходу и заняли свои места, справа от алтаря. Корсийцы выглядели устрашающе: темноволосые, мощные, грозные. У всех под плащами оказались доспехи – сверкавшие, украшенные драгоценными камнями и золотой чеканкой.
Эдвин шёл одним из первых. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать от радости при виде его. Он заметно выделялся статью даже в таком внушительном окружении. Прошло чуть больше двух недель после нашей последней встречи, и от былой усталости и изможденности не осталось и следа. Он был гладко выбрит, тёмные волнистые волосы убраны с лица. На его груди я увидела медальон на тяжёлой цепочке: голова дракона – символа Корсии. Такие же медальоны, только менее массивные, были у каждого из десяти рыцарей.