При звуках моего голоса Эдвин едва заметно дёрнулся. Он резко обернулся, но белая ткань уже скрыла моё лицо.
Последние несколько шагов, отделявших меня от Эдвина, оказались для меня самыми сложными. Я смотрела только на него – избранника моего сердца. Он недоверчиво хмурился. Пронзительный взгляд тёмно-синих глаз под сурово сведёнными бровями метался между мной и отцом.
- Берегите мою девочку, милорд, – сказал тот, подойдя к нему.
Мой рыцарь протянул руку и, прежде чем отойти, отец вложил в неё мою дрожащую ладошку.
Эдвин определённо был в замешательстве. Его глаза сузились. Он пытался разглядеть моё лицо, сокрытое от него полупрозрачным покрывалом.
Внезапно он отпустил мою руку и произнёс уже знакомым повелительным тоном:
- Поднимите вуаль, миледи.
Вокруг нас раздался недовольный ропот, но он мгновенно стих, когда медленно, дюйм за дюймом я начала приподнимать тонкое полотно и аккуратно положила его поверх тонкого золотого венца, фиксирующего вуаль.
Эдвин с шумом втянул воздух, и мир вокруг меня застыл. Звенящая тишина наполнила часовню. Не в силах выдержать напряжения, в ожидании своего приговора я закрыла глаза.
Казалось, прошла вечность, прежде чем две тёплых руки неожиданно подняли моё лицо. Лёгким движением пальцы стёрли с щёк застывшие слёзы. Затем они нежно погладили мои приоткрытые губы и спустились к шее.
- Открой свои глаза, прекрасная Эсти. Докажи мне, что я не сплю.
Восторг, звучавший в голосе Эдвина, заставил меня затрепетать. Я исполнила его просьбу и в следующее мгновение утонула в наполненных любовью и обожанием тёмно-синих глазах моего рыцаря.
- Это действительно ты, моя маленькая колдунья?
Я слабо кивнула. Этого было достаточно, чтобы его тёплые губы немедленно накрыли мои.
Раздались возгласы возмущения. Сквозь крики толпы явно слышались угрозы. Забренчало оружие. Инстинктивно я подалась назад, но Эдвин обвил вокруг меня руки, не дав отстраниться.
Перед нами возникло раскрасневшееся лицо отца Поля:
- Милорд, я вынужден напомнить, что церемония ещё не началась. У вас нет права целовать невесту до её окончания.
- После её окончания она уже будет моей женой, - напомнил он священнику и добавил, чтобы услышали, стоявшие рядом: – Неужели вы лишите меня радости почувствовать разницу?
Часовня затряслась от громового хохота. Напряжение спало. Теперь выкрики были иного свойства: «Начинайте же скорее, святой отец. Видите, молодым не терпится!»
По взмаху отца Поля снова зазвучала музыка. Он вернулся к аналою.
Выпустив меня из объятий, Эдвин поставил ногу на ступеньку и снова потянул ко мне руки:
- Я был готов отказаться от всего ради лесной колдуньи. Готова ли благородная леди принять от меня весь мир?
Улыбнувшись своему избраннику, я с радостью вручила ему и руку, и своё поющее от счастья сердце.