- Я пойду оденусь, - заговорила я с конём, привязывая его к выступающей из стены полукруглой балке. – Потом вернусь и займусь тобой. Это быстро. Не бойся.
Он фыркнул и ткнул меня в плечо. Потом ещё раз. И ещё, уже сильнее.
- Не дерись. Если я заболею, тебе это не доставит много радости. Дай мне надеть хотя бы башмаки, иначе…
Я оборвала себя на полуслове. Перетаптываясь в относительно небольшом пространстве, конь повернулся ко мне боком.
На его спине отчётливо проступали очертания всадника.
От неожиданности я попятилась и, споткнувшись о торчащий корешок, бухнулась на землю. Крик, готовый сорваться с моих губ, застрял в середине горла. Объятая ужасом, я таращилась на полулежавшего в седле человека. Он был полностью укрыт плащом, но по внушительному силуэту я поняла, что это был мужчина.
Конь нетерпеливо мотнул головой и ударил о землю правым копытом: он явно просил меня позаботиться о седоке.
Дрожа от холода и ужаса, я поднялась с земли и на нетвёрдых ногах двинулась вперёд. Протянув руку, я дотронулась до того, что предположительно было мужским коленом.
- Милорд, - позвала я. – Милорд, вы слышите меня?
Никакого ответа. Я стала действовать решительней и, отогнув край плаща, хлопнула по обтянутому оленьей кожей колену.
- Эй, просыпайтесь!
Ничего.
Мне вдруг стало нехорошо. Возможно, что вместе с конём я привела в дом мертвеца. Не то чтобы я их боялась или никогда не видела, но, как и любой человек, радости от их присутствия не испытывала.
Необходимо было убедиться, что человек на лошади жив. На ощупь я нашла его руку. Обтянутая перчаткой, она судорожно сжимала поводья. Похоже, именно эта предусмотрительность не позволила всаднику выпасть из седла. Перчатки промокли и задубели, и я не сразу смогла добраться до открытого участка кожи. Когда же мне это удалось, я почувствовала, что она горячая.
Внезапно «мертвец» дёрнулся и застонал. Взвизгнув, я отскочила от него и стремглав бросилась в дом.
С грохотом захлопнув дверь, в два прыжка я оказалась на лежанке и с головой накрылась медвежьими шкурами. Зубы клацали и от холода, и от испуга. Наверно, первый раз в жизни мне было так страшно. Немного придя в себя, я высунула голову и посмотрела на Баламута. Волк невозмутимо лежал у очага.
- Там человек. На лошади человек, представляешь? – Звук собственного голоса, пусть и дрожащего, немного ободрил меня. – Я думала, что он мёртв, но он, похоже, не мёртв. По крайней мере, пока не мёртв.
Постепенно согреваясь и успокаиваясь, я лихорадочно соображала, что же делать дальше. Отказывать нуждающемуся в помощи - большой грех. Не попытаться помочь – ещё больший. Провидение привело этого несчастного ко мне. Провидение и его конь. И в моих силах постараться спасти этого человека. Нужно только перестать бояться, надеть тёплую одежду и как-нибудь внести его в дом.
Легче всего оказалось стащить всадника с лошади. Для этого я сначала выпутала его руки из вожжей, а затем разрезала подпругу. Как только я это сделала, он немедленно стал заваливаться набок. Я подхватила его и начала потихоньку подтягивать на себя. Мужчина, оказавшись гораздо тяжелее, чем можно было предположить, свалился на меня. Скинуть его с себя оказалось делом нелёгким. Когда мне это удалось, я подивилась его силе и мощи. Он действительно был огромен, под стать своему коню. Самый могучий рыцарь отца не выдерживал с ним никакого сравнения.
Поднять раненого мне не удалось, поэтому под неодобрительное лошадиное фырканье пришлось волочь его по земле.
- Знаю, знаю, я не очень уважительно обращаюсь с твоим хозяином. – Обливаясь потом, я по шажочку продвигалась вперёд, подтягивая за собой тяжёлое тело. – Ему придётся потерпеть. И тебе. Как только закончу с ним, обязательно займусь тобой.
Под предостерегающее рычание Баламута я втащила мужчину в дом и без сил свалилась рядом с ним. Закрыв глаза, долго лежала на полу, приходя в себя. Щёку обдало горячим дыханием, а затем по ней прошёлся шершавый тёплый язык.
- Я в порядке, - подняв обессилевшую руку, я провела по груди склонившегося надо мной Баламута. – Ты молодец, братец, что услышал их. Теперь нам придётся постараться, чтобы они оба остались живы.
Для начала необходимо было понять, что случилось с всадником.
Я не отличалась особой обходительностью, когда освобождала его от одежды. То, что не расстёгивалось, я попросту срезала; всё, что было слишком затянуто, безжалостно разрывалось. Так я освободила мужчину от тяжёлого плаща, отметив, что, сделанный из плотной шерсти, изнутри он был оторочен дорогим собольим мехом. И остальная одежда, и конская упряжь, и меч, пристёгнутый кожаными ремнями к седлу, – всё говорило о том, что передо мной человек благородных кровей. Возможно, это был странствующий рыцарь. Возможно, наёмник, стремившийся в Дуаерский замок, чтобы поступить на службу. Кем бы ни был этот человек, сейчас он ужасно страдал.