– Я скорее умру, чем стану его женой, – процедила Эллен. – А теперь убирайся вон и возвращайся туда, откуда пришла! Если ты не питаешь уважения к мертвым, позволь остальным их оплакивать.
– О, еще как выйдешь! И мне очень жаль, поскольку ты вовсе не подходишь ему в жены! Он добивается только твоих земель. А вот я – другое дело! По крайней мере мне выпала честь родить ему первого сына.
Она с ухмылкой похлопала себя по животу.
– Если он действительно так плодовит, как ты расписываешь, значит, уже обзавелся целым выводком бастардов! – резко ответила Эллен. – Так что твой ничем не будет отличаться от остальных.
– В нем будет течь моя кровь. Кровь Макартуров! – похвалялась Энис.
– В тебе нет ни капли крови Макартуров! – отрезала старая кухарка. – Ты всего лишь бастард бродячего медника, оставленный умирать на холме.
– Почему же в таком случае старый лэрд дал мне свою фамилию? – возмутилась Энис. – Молчите? Так я скажу вам: он знал, что я дитя его сына от жены какого-то члена клана! Муж той женщины похитил меня и бросил, чтобы скрыть свой позор, но Господь привел старого лэрда, чтобы спасти меня.
– Кто наплел тебе такой чепухи? – взорвалась Сорча. – Та бедная добрая дура, которая тебя вырастила? Сын моего хозяина всю свою жизнь любил только одну женщину! Еще в десятилетнем возрасте он увидел девочку, которой предстояло стать его женой, и полюбил ее. Старый лэрд тревожился за сына, который никак не желал взять себе любовницу для развлечений, но молодой хозяин был тверд, как скала, и хранил себя для невесты. Они были женаты полгода, когда нашли тебя. Жаль только, что в тот день не было морозов и не набежали волки, чтобы тебя сожрать!
– Какие ужасные слова ты говоришь! – взвизгнула обозленная Энис.
– Ты никто! – уничтожающе добавила кухарка. – Была и останешься безымянным подкидышем, опозорившим своим распутством человека, давшего тебе свое имя. Все видят твое неуважение к хозяйке этого замка, а те, кто служит здесь, запомнят, как ты залезла в постель к убийце. А теперь проваливай, ничтожная потаскушка!
– Не смейте так говорить со мной! Я велю новому лэрду выбросить вас на улицу! – пригрозила Энис.
– Меня он не выбросит, – тихо сказала Эллен. – И я уже просила тебя немедленно убраться отсюда. Больше просить не стану, и, поверь, Болгэр Макартур сделает все, чтобы угодить мне. А я потребую, чтобы он как следует выпорол тебя.
Наглая девка побелела, услышав столь жестокие слова. Повернулась и молча выбежала из зала. Женщины принялись обряжать Доналда в свадебный костюм и положили ему на грудь красно-зеленый плед Макнабов. Обмытый, с влажными волосами, он казался спящим. Каким же он был человеком? Эллен не знала и никогда не узнает. И запомнит только, что в детстве он был добрым, спокойным мальчуганом.
– Зашейте его в саван, – со вздохом велела она. – Я пойду за священником.
Долгий осенний день близился к концу. Эллен Макартур, накинув плед, провожала тела деда и жениха к ближайшему холму, где уже были вырыты две могилы. Впереди шел волынщик клана. За ним следовал отец Берк. За девушкой шла процессия из слуг, членов клана и женщин, собравшихся чтобы отдать последнюю дань Эвану Макартуру и молодому Макнабу.
Тела бережно опустили в могилу. Отец Берк прочитал заупокойную службу. Пока могилы зарывали, мимо прошли все собравшиеся. Каждый счел своим долгом сказать Эллен слова утешения. Ни Болгэра, ни Энис не было видно.
Наконец могилы засыпали, и Эллен осталась одна. Ушли все, даже волынщик. Она стояла на склоне холма, спиной к заходящему солнцу. На востоке, в темнеющем небе уже показалась первая звезда.
Одна. Она совсем одна. Теперь у нее никого нет. Дедушка ушел на небо вместе с Доналдом. Дункан Армстронг уехал. Но почему она вдруг подумала о лэрде Даффдура?! Наверное, потому, что он был добр в мире, вдруг ставшем к ней чужим и холодным.
И тут она осознала с такой ясностью, словно с глаз вдруг сняли повязку: здесь, в Лохерне, ей больше нечего делать.
Жизнь, которую она предвкушала, которой ждала, была украдена Макартурами с острова Скай. Из-за них она навеки разлучилась с дедом.
Эллен любила Лохерн. Выросла здесь. Но, проведя последние месяцы при дворе, поняла: не важно, где находиться, лишь бы быть счастливой. Детские воспоминания навсегда с ней останутся, если только она не позволит Болгэру Макартуру отобрать и их.
– Прощай, дедушка. Доброго пути тебе и Доналду, – тихо сказала Эллен на шотландском диалекте. – Больше я сюда не приду.
Отвернувшись от свежих могил, она спустилась с холма и вошла в замок. В зале она увидела сидевшего перед огнем Болгэра. На коленях он держал Энис и ласкал ее грудь, выглядывавшую в распахнутый ворот платья. Эллен удивленно вскинула брови при виде самодовольного личика бывшей служанки.
Болгэр улыбнулся ей, но его рука по-прежнему оставалась в вырезе платья Энис.
– Значит, ты их похоронила? – констатировал он.
– Да, милорд, – кивнула Эллен. – А теперь, с вашего разрешения, я удалюсь к себе. День был долгим и трудным, а я проделала немалый путь, чтобы приехать сюда. Но сейчас я очень устала и хочу в одиночестве оплакать своих родичей. Здесь слишком много нового, к чему я не привыкла.
– Да, ты выглядишь измученной, – согласился он. – Иди, Эллен.
– Доброй ночи, милорд.
Эллен учтиво присела в реверансе, после чего направилась к двери.
– А мне ты не пожелаешь доброй ночи? – проныла Энис.
– Нет. Ты всего лишь его шлюха, а мне вообще не полагается тебя замечать. И больше я слова тебе не скажу.
С этими словами Эллен вышла из зала.
– И ты позволишь ей говорить со мной в такой манере? – яростно прошипела Энис.
– Она права, – объявил Болгэр, весело смеясь. – Ничего не скажешь, эта Эллен Макартур сильна духом!
Смех Болгэра эхом отозвался в ушах Эллен. Хорошо еще, что он не выругал ее за такое обращение с Энис!
Она поднялась по узкой каменной лестнице на второй этаж, где находилась ее спальня. Комната была пыльной и неприбранной. В маленьком очаге не горел огонь.
Но прежде чем Эллен успела вернуться вниз, за служанкой, дверь открылась, и вошла Сорча, за спиной которой теснились несколько женщин.
– Пойдем со мной на кухню, девочка. Мы с кухаркой покормим тебя, пока твою комнату приводят в порядок, – велела она, уводя девушку в зал. – Сегодня был плохой день для всех нас, и мне жаль, что здесь тебя встретили холод и тьма.
Они спустились в кухню. Эллен усадили за длинный деревянный стол. Кухарка поставила перед ней половину каравая, из которого вынули мякиш, набила кроличьим рагу, а рядом положила ломоть намазанного маслом хлеба и протянула Эллен отполированную деревянную чашу с вином, разбавленным водой. Эллен ела с жадностью, вдруг поняв, что позавтракала рано и очень скудно.
Ее последний завтрак состоял из овсяных лепешек и сушеного мяса…
Она совала в рот ложку за ложкой огненного рагу, не обращая внимания на то, что обжигает язык. Пришлось выпить несколько глотков вина, чтобы затушить пожар во рту. Доев, она поблагодарила кухарку.
– Можно мне взять с собой еще кусочек хлеба? В дороге нам почти нечего было есть, и я все еще голодна, но боюсь, если попрошу еще рагу, мне станет плохо.
Кухарка с любопытством оглядела девушку и, кивнув, вручила ей круглый, только что испеченный каравай:
– Возьми, девочка.
– Спасибо, – откликнулась Эллен и, спрятав хлеб под юбками, выбежала из кухни.
Кухарка сокрушенно покачала головой и вытерла слезу.
На этот раз комната показалась Эллен более приветливой, В очаге пылал жаркий огонь. На столе появился тазик. А на углях стоял большой кувшин с водой. Постель была расстелена. Тяжелые занавеси очистили от пыли. На стуле лежала ее седельная сумка. Здесь пахло чистотой. Эллен налила воды в тазик и наскоро умылась. Конечно, она мечтала о ванне, но это подождет до завтра. Она нуждается в отдыхе. И ей необходимо подумать, как попробовать сбежать из Лохерна. Она ни за что не выйдет замуж за Болгэра! За человека, безжалостно убившего ее деда и жениха!