– Бринг хем тил скипет.
– Хворфор икке баре легге па?
После этих слов обладатель меча резанул мне щеку и несильно пнул в бок.
– Снакк миндре, гьер дет ду сиер! – прикрикнул на него невысокий, крепкого телосложения, норд, судя по всему главный среди этих северян.
– Я, я, олиреди джег.
От сердца отлегло, как только меч был убран от моего лица, снова упав в кольцо на поясе владельца. Бритоголовый, покрытый татуировками, воин бесцеремонно схватил меня за руку, небрежно поднял и потянул к берегу.
В крохотной бухте под скалой со спущенным парусом стоял корабль. Его нос венчал крылатый змей, по бортам красовались разноцветные, яркие щиты, а высоко поднятые вёсла, сохли на ветру. У берега и водопада крутились аж пятнадцать человек, все с оружием и выглядели, как бывалые воины. Похоже надежды уйти живым практически не было.
Среди команды я приметил и нескольких женщин, хотя это было не очевидно, ведь, как и мужчины они были в штанах и рубахах и, судя по всему, имели равный статус с остальными членами экипажа, что для халибов довольно странно. Да уж, обычаи этого народа оставались для меня загадкой, как и причина моего пленения.
Часть команды наполняла бочки водой, другие же ушли к скалам охотится. Лысый толкнул меня в воду.
– Беди и драккар. Ред па драккар лив!
Норд явно указал на корабль и вновь извлек клинок. Я оглянулся, несколько раз быстро кивнул, мол, понял и поплыл к судну. Там меня уже поджидал высокий, длинноволосый, рыжий воин. Он помог забраться на борт и топором указал место в корме между лавкой рулевого и, крепко связанными, запечатанными бочками. Сидя там, тихо, подобно затаившейся в страхе мыши, я ждал дальнейшего развития событий.
На корабле с рыжеволосым мы были одни, но бежать было откровенно некуда, тем более исход схватки с нордом, скорее всего закончился бы для меня плохо.
Лишь спустя много часов, команда с бочками, охапками змей и тушками сусликов вернулась на корабль. Они радовались добыче, переговаривались, иногда смеялись, видимо шутили. Как только всё привязали и рассовали по ящикам, северяне расселись и опустили вёсла. К рулю встал, знакомый мне, рыжий великан, повернул его, и судно, повинуясь воле людей, начало разворот.
Спустя совсем немного времени, мы покинули бухту, поймали ветер и под парусом вышли в открытое море.
Часть II
Я долго не мог уснуть. Миновал день, а за ним другой. Всё это время, наблюдая за возней на корабле, слушая разговоры и короткие перебранки, я пытался понять этих людей, но тщетно. Слова забывались и путались, их значение ускользало.
Море постепенно стихло, парус больше не надувался ветром. Посейдон уснул и в его владениях воцарился покой. Корабль, тихонько покачиваясь, медленно шёл своим курсом. Плеск воды за бортом убаюкивал и, хотя я долго боролся, всё же дал слабину, провалившись в мир снов…
Только что извлечённая железная пена рыже-белого цвета, переливалась алыми красками. Щипцы раскалились, а руки от ожогов спасали лишь плотные, шерстяные рукава. Положив труд многих недель на наковальню, я отбросил инструмент, снял нарукавники и взял клещи. Крепко схватив ими металл, ударил молотом, что есть сил.
– Ещё! Ещё! Я сказал! – кричал на меня отец, – Железо остывает, нужно работать быстро, без промедлений!
Огромный пенный мякиш становился всё меньше, сбрасывая всё лишнее, сминаясь под ударами крепкой руки, – с него сходила грязь. Постепенно он становился твёрже, остывал, приходилось греть его в печи и снова ковать.
Раз за разом, опуская молот, я наблюдал, как железо сдавалось моей воле. Много дней уйдёт, прежде чем этот грязный кусок пены, пропитанный пылью, станет заготовкой.
Пока я, обливаясь потом, молотил железо, отец давал советы, а я внимательно слушал, учился, вникал…
– Мне нравится быть кузнецом, – говорил я отцу, – Но я хочу стать самым лучшим!
– Даже лучше, чем я? – поинтересовался он, а я честно ответил:
– Таким, чтобы моё имя люди никогда не забыли.
– Это достойное желание для мужчины. Я научу тебя всему, что умею сам. Но мужчина еще кое о чём должен думать. Когда я, наконец, увижу невестку и внуков?!
– Думаю скоро… Мы с Шепкхалой обязательно поженимся, вот только накоплю сто драхм и выкуплю её у отца.
– Сто драхм?! Ну-ну, хочешь тот клинок, что я ковал последним…
– Нет, спасибо отец. Я сам заработаю.
Он улыбнулся, хлопнул меня по плечу и крепко обнял. С годами я превзошел отца, стал лучше, чем все кузницы, которых я знал. Мои мечи, шлемы уходили за огромные деньги, я бы мог стать самым богатым кузнецом в округе и моё имя уже знали многие, но однажды ночью я узнал свою судьбу – сон, в котором я видел металл в тысячу раз прочнее бронзы и в сотни раз железа, что ковал мой народ.