сочетания недолго и голову потерять. У Финна к ней было аналогичное чувство. Его
привлекала ее нежность, ум, тонкий, но живой юмор. Он чудесно провел с ней время,
такого с ним давно не случалось, во всяком случае, так он сказал. Обаятельный
мужчина, что и говорить, но не обманчиво ли первое впечатление – кто знает?
Впрочем, это и неважно. Главное, что оба прекрасно провели вечер.
– Финн, это был чудесный вечер, спасибо вам, – любезно поблагодарила Хоуп.
– Я тоже получил большое удовольствие. Жаль, что вы завтра улетаете, – искренне
произнес он.
– Мне тоже, – призналась Хоуп. – Из-за своих многочисленных поездок я подзабыла,
как я люблю Лондон. – В этом городе ее привлекала ночная жизнь, а еще она
обожала лондонские музеи, на которые в этот раз у нее, к сожалению, совсем не
было времени.
– А может, мне удастся уговорить вас задержаться еще на денек? – с надеждой в
голосе предложил Финн, но Хоуп отрицательно покачала головой, хотя ей и самой
этого хотелось.
– И не пытайтесь. Мне правда нужно возвращаться, надо же поработать над
портретом. Ведь срок сдачи на носу.
– Долг зовет. Как я это ненавижу! – О’Нил был разочарован. – Когда в следующий
раз буду в Нью-Йорке, непременно вам позвоню, – пообещал он. – Не знаю, когда
это будет, но рано или поздно…
– Мне не удастся повторить для вас сегодняшний вечер!
– В Нью-Йорке тоже есть куда пойти. У меня там есть любимые места. – Уж в этом
Хоуп не сомневалась. Как наверняка и в Дублине. И в любом другом городе, где он
бывает. Не похож он на человека, готового сидеть вечерами напролет дома – если
только не работает над книгой. – Спасибо, Хоуп, что сегодня поужинали со мной, –
учтиво поблагодарил он, помогая ей выйти из машины. Мороз пробирал до костей, и
она зябко куталась в шубу на ледяном ветру, пока шла от машины к отелю. – Я
позвоню, – пообещал он, и она еще раз его поблагодарила. – Успешного полета!
– А вам веселого Рождества вместе с Майклом, – пожелала она с улыбкой.
– Он приедет всего на пару дней, а потом умчится с друзьями в горы. В последнее
время у него на меня времени не хватает. Пять минут – и был таков. Возраст,
знаете ли… А я безнадежно устарел.
– Радуйтесь и этим пяти минутам! – мудро посоветовала она, целуя его в щеку.
– Берегите себя, Хоуп! И еще раз спасибо за вечер, я получил удовольствие.
– Спасибо вам, Финн. Я тоже. Постараюсь поскорее прислать вам снимки на
утверждение. – Он поблагодарил и помахал рукой, и она ступила в вестибюль,
погруженная в свои мысли. Какой прекрасный выдался вечер! Она даже не ожидала.
Поднимаясь в лифте, Хоуп пожалела, что ей назавтра улетать. После Лондона
запланированная поездка на Кейп-Код и впрямь представлялась неимоверно скучной.
Глава 4
В Нью-Йорке опять шел снег. Наутро после возвращения Хоуп выглянула в окно и,
увидев, что Принс-стрит покрыта шестью дюймами снега, решила на море не ездить.
Лондонская поездка напомнила ей, что и в городе можно интересно провести время,
и, когда после обеда все отправились за покупками, Хоуп поехала в музей
Метрополитен посмотреть новую выставку средневекового искусства, после чего
пешком вернулась к себе в Сохо под непрекращающимся снегопадом, перешедшим в
настоящую метель.
Город словно вымер. Машин на улицах не было, найти такси невозможно, и только
немногие несгибаемые личности вроде нее шагали домой, пробиваясь сквозь снег и
ветер. Государственные учреждения закрылись рано, а школьников уже распустили на
каникулы. С раскрасневшимися щеками, слезящимися глазами и окоченевшими от
холода руками Хоуп вернулась к себе домой и первым делом приготовила чай.
Прогулка придала ей бодрости. Она едва устроилась с чашкой горячего чая, когда
позвонил Марк Веббер. Он звонил из дома – его бюро закрылось до самого Нового
года. Едва ли можно было ожидать заказов между рождественскими и новогодними
праздниками.
– Как все прошло? – спросил Веббер, разбираемый любопытством, ведь клиент был
весьма неординарный.
– Замечательный человек! Содержательный, умный, снимать – одно удовольствие. И
внешностью не обижен. О таком заказчике можно только мечтать, и знаешь, он не
имеет ничего общего со своими мрачными героями. Я еще не смотрела, что
получилось, но наверняка несколько отличных кадров будет.
– Он что же, даже не попытался тебя изнасиловать? – со смехом спросил Марк.
– Представь себе, нет! Пригласил на ужин не куда нибудь, а в «Хэррис», потом в «Аннабелс»
выпить. Обращался со мной, как с какой нибудь знаменитостью. Или престарелой
богатой родственницей.
– Уж это вряд ли! Кто станет вести престарелую родственницу в Лондоне в
фешенебельный ресторан и ночной клуб?
– Он вел себя весьма достойно, – заверила Хоуп. – И оказался необычайно
интересным собеседником. Такой разносторонний человек! В какой то момент я даже
пожалела, что мы снимаем не в Дублине, там он, наверное, смотрелся бы более
органично, но я уверена, что хорошие кадры у нас все равно будут. И даже больше,
чем нужно. С ним было легко работать, он все схватывает с полуслова. – Не говоря
уже о внешности кинозвезды. Но об этом Хоуп промолчала. – В Лондоне у него домик
величиной со спичечную коробку, с аппаратурой пришлось помучиться, но мы
справились. Зато другой дом, под Дублином, похоже, не уступает Букингемскому
дворцу. Вот бы где мне понравилось.
– Что ж, спасибо, что оперативно откликнулась. Издательству крупно повезло. Что
собираешься делать на праздники? Не отказалась от затеи съездить на Кейп-Код? –
В такую погоду этот план не выглядел привлекательным. Марк надеялся, что она
передумала.
Хоуп выглянула в окно и улыбнулась, она любила смотреть на снег. Земля уже была
укрыта покрывалом толщиной не менее двух футов, а снег все шел и шел, и
нестихающий ветер взметал его вверх белыми спиралями. К утру обещали толщину
снежного покрова до трех футов.
– В такую погоду, конечно, не поеду, – усмехнулась Хоуп. – Я хоть и сумасшедшая,
но не настолько, хотя там, конечно, сейчас очень красиво. – К вечеру большинство
трасс оказались закрыты для проезда, и можно было представить, каким кошмаром в
такой ситуации обернется дорога. – Останусь дома. – Финн дал ей прочесть свою
новую книгу, а еще предстояло выбрать фотографии для выставки, которую устраивал
музей в Сан-Франциско. Но главное – посмотреть, что вышло из лондонской
фотосессии.
– Ну, звони, если заскучаешь, – сказал искренне Марк, он, впрочем, не надеялся,
что она позвонит. Хоуп была очень независима и за несколько последних лет
привыкла к уединенной жизни. Но Марк хотел, чтобы она по крайней мере знала, что
есть человек, который о ней думает. Временами он начинал за нее беспокоиться,
хотя и знал, что она умеет занять себя. Ее с таким же успехом можно было
встретить с фотокамерой на улицах Гарлема в ночь перед Рождеством, как и в
придорожном кафе для дальнобойщиков где нибудь на Десятой авеню в четыре часа
утра. Это была ее работа и ее жизнь. Марк ею восхищался, тем более что именно
так и появлялись на свет фотографии, составлявшие ее славу.
– Со мной все будет в порядке, – заверила его Хоуп.
Распрощавшись с Марком, она зажгла свечи, погасила свет, села у незанавешенного
окна и стала смотреть на падающий снег. Она не стала закрывать жалюзи. В комнату
лился свет уличных фонарей, и Хоуп откинулась на спинку дивана, любуясь зимней
сказкой за окном. Но тут опять зазвонил телефон. Кто бы это мог быть, в ночь
перед Рождеством, подумала она. Телефон у нее звонил только в рабочее время и