— Не говори так. — Она закрыла глаза. — Пожалуйста, не говори.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Тебе придется выбирать, любовь моя. Тебе придется сделать свой выбор.
— Выбор? Какой же у меня выбор? Ты знаешь, о чем я мечтаю… Чтобы у меня был этот дом, И ты. Но по тому же самому закону, по которому Беатрис лишила тебя наследства, дом принадлежит не только мне, но и Артуру. А он ни за что не оставит мне дом, я знаю. Он никогда на это не пойдет. Как я буду жить, если все-таки сделаю это? У меня ничего нет. Ничего своего. И даже ты… — она отвернулась. — Я знаю, ты любишь меня, но в действительности ты тоже не мой. Разве это не так?
Он спрятал лицо в теплых прядях ее волос, что прильнули к нежному изгибу шеи.
— Какой сегодня день? — спросила она немного позже.
Он пошевелился.
— Четверг. Нет. Пятница.
— Проклятие! Сегодня приезжает сеньор Беллини.
— Когда?
— Днем. Около трех.
Он коснулся ее рукой.
— Тогда у нас еще есть время…
Неожиданно для себя она засмеялась, пытаясь вырваться от него.
— Лео, перестань!
— …заняться любовью еще раз. Иди ко мне.
Сеньор Беллини прибыл намного раньше установленного часа. К счастью, Кэрри и Лео были уже на ногах и успели привести себя в порядок. Они пили чай на веранде, когда единственное в Лукке такси, шурша колесами по гравию, важно подкатило к ступеням крыльца.
Приветливо улыбаясь, Кэрри спустилась вниз, чтобы встретить гостя.
— Сеньор Беллини, как приятно видеть вас! Вы приехали как раз вовремя, чтобы позавтракать с нами, Мой кузен и я… — встревоженная его печальным видом, она замолчала.
Лицо адвоката было мрачно. Он пожал протянутую ему руку.
— Сеньора Стоу. Мне очень жаль. Я не знаю, как вам сказать… У меня плохие новости. Очень плохие. — Он взглянул на террасу, где сидел Лео, наблюдая за ним. — Вы не хотите присесть?
Она вглядывалась в его лицо, озадаченная.
— Почему мне надо присесть? Сеньор Беллини, что случилось?
— Сеньора, я выражаю вам свое соболезнование. Вчера мне позвонили из банка, где работает ваш муж. Они не нашли иного способа связаться с вами. Произошла трагедия. Сеньора Стоу… нелегко говорить такое — ваш муж умер.
Глава десятая
Самое ужасное, что первое ощущение, которое испытала Кэрри при этом известии — было постыдное чувство облегчения. Чувствуя себя виноватой, она пыталась сосредоточиться на мысли о нелепой трагической случайности, оборвавшей жизнь Артура, старалась вызвать в своем сердце чувство скорби об ушедшем из жизни муже. Старалась, но не могла. Какие бы усилия она ни прилагала, чтобы вызвать это ощущение, получалась лишь видимость переживаемого горя. Даже тогда, когда принимала соболезнования от совершенно незнакомых людей — весть о смерти Артура с быстротой молнии облетела английскую общину в Багни — Кэрри не пролила ни слезинки. В глубине души она уже строила планы скорейшего возвращения в Англию, сознательно подавляя мысль о том, что в действительности для нее означает смерть Артура. Как ни кощунственна была эта мысль, Кэрри не могла избавиться от нее — именно в тот момент, когда он упал с крутой узкой лестницы в своем современном доме, которым так гордился, она стала свободной. И к тому же — финансово независимой. Вилла Кастелли принадлежала теперь только ей. И уже никто не мог заставить Кэрри продать ее.
И Лео, с ней был ее Лео.
Она удивилась сама себе, поначалу отказавшись от его предложения сопровождать ее в Англию на похороны.
— Все в порядке. Я справлюсь сама, обещаю тебе.
— Я вовсе не думаю, что ты не справишься, моя любимая, — мягко сказал он. — Мне только показалось, тебе будет легче, если я буду рядом. Путешествовать одной даже при других обстоятельствах не очень удобно. Тебе предстоит столько хлопот, что я был бы счастлив помочь тебе, вот и все.
Но слишком велик был соблазн побыть с ним вдвоем открыто, не таясь от чьих-то взглядов, и она согласилась. Не прошло и двадцати четырех часов с того момента, как пришло известие о смерти Артура, а они уже были на пути в Англию.
Холодными апрельскими сумерками они прибыли на Бэрримор Уок усталые и продрогшие, на два дня позже, чем рассчитывали, поскольку у побережья Франции их задержал шторм.
Кэрри отперла дверь, за которой на полу лежала небольшая пачка писем, и наклонилась поднять их. В доме стояла гнетущая тишина. Холод пробирал до костей.
Балясина и часть самих перил у подножия лестницы были сломаны. Кто-то пытался навести в комнате порядок — обломки аккуратной кучей лежали в углу прихожей.