– Только учится. Как экзамены сдаст, еще лет пять проучится, если на бюджет поступит. А там практика года на два, магистратура, аспирантура.
Он присвистнул: – Тяжко.
– То-то же.
Я наносил удар за ударом, они отдавались по округе глухим эхо. Деревянная палка, на которую была насажена мишень, медленно, но верно источалась. Щепки сыпались на землю, ткань рвалась на нитки, обнажая мягкую набивку.
– А зачем тебе «Забвение»? – Спустя небольшой промежуток времени, спросил он, лукаво прищурив глаз и скрестив пальцы, словно «Крестный отец».
На что, отдышавшись, я ответил: – Если легенды не врут, то во второй раз увидеть Зверя невозможно. Может, колбочка с «потерей памяти» решит эту проблему.
– Типа, если ты придешь еще раз, в случае провала миссии, то он тебя не вспомнит? Хитро-хитро, хоть и плохо представляю, как это может выглядеть. Ты думаешь, он ее выпьет?
– Нет, конечно. Я даже не знаю, существует ли у него пасть. Ее достаточно кинуть. Память стирает именно газ, исходящий от жидкости. Главное, чтобы в голову попало.
– Что ж, картина прояснилась. Звучит замудренно, но интересно. Хорошо, что ты додумался до этого.
Я не стал говорить о том, что это очередная идея Полины. Упомяну это, если план провалится.
– Да, это могло бы помочь от гибели. В войне все средства хороши, но все же следует сохранять голову в холоде и пенять только на себя. Это не та ситуация, где стоит верить в чудо.
Антон вдумчиво всматривался в окрасившийся теплыми оттенками небесный свод. Вероятно, обдумывал ответ, но учтиво молчал. Правильное решение. Хороший он все-таки тактик. Знает, что игнорирование – лучший ход.
***
Скитаясь по школе в столь позднее время, я не слышал ничего кроме своего дыхания. Снова. Правда, зелье больше не пил. Надоело искусственно уставать в неподходящее время.
Как назло ни одного следа. Даже былой дымки не казалось. Мне даже нечем подкрепить свою уверенность в столь непростое время.
– А я говорю тебе, что Зверя не существует. – Незадолго до этого вечера меня поддразнила Полина.
Она всегда вела себя как похотливая кокетка, которая вот-вот выпрыгнет из своей белоснежной блузочки. Никакого чувства такта. Сплошная пустота в голове. Ну, вот какой из нее маг? Волшебники способны воздерживаться от чувств, соблазнов и прочего мирского годами, она же и десяти минут не выдержит в одиночестве. Подумаешь, когда-то давно ее родители увидели в ней потенциал в решении сложных схем. Видите ли, умеет читать старое наречие, на котором, предусмотрительно, написаны свитки с фармакологическими рецептами.
Сейчас, когда знание стало общедоступным при появлении всемирной паутины, оно утрачивает свою актуальность. Пусть и не самые редкие, но некоторые тексты все же переводятся на современный лад, а поиск необходимых ингредиентов – дело одного щелчка мышки. Открыть навык «зельеварения» не составляет большого труда даже для меня, но надо же, хотя бы иногда, уступать дорогу проявляющему инициативу, даже если она наказуема.
– Ты опять начинаешь? – Съехидничал я в ответ. Даже ругаться не хотелось. В последнее время я только и делаю, что огрызаюсь с ней, надо чуть-чуть умерить пыл, а то обидится еще.
Она блаженно улыбнулась: – Вот люблю, когда ты не пытаешься строить из себя серьезного взрослого. Твой папа тебя хорошему не научит.
Я тут же принял оборонительную позу, скрестив руки на груди: – Мой папа самых честных правил, понятно?
– Ага, – не унималась она, цепляясь на верхнюю пуговичку острыми ноготками, – чеснок тот еще. Впрочем, все мы не без греха. Не так ли?
Я не ответил на ее подмигивание.
– Давай поговорим о чем-то более интересном?
Послышался тяжкий вздох: – У меня тут в карточках два новых чудовища появилось, хочешь посмотреть?
– Нет.
– Ах, как жаль! – Ответила она, пытаясь сдержать смешок. Ей нужно отдать должное, она отходчивая и не мстительная: – Тебе ведь это совсем не интересно? Забава для детей, да? А мне все-таки нравится. Ничего не могу с собой поделать! Приятно видеть и ощущать многолетние труды поиска. Я тебя разочаровала? Ох, прости, это повторится.
«Да я и не очаровывался» – иронично подумал я. Вслух же сказал: – Не сомневаюсь.
– Ну-ну. Не такая уж я и плохая. А чудовища-то стоящие. Гляди, эта птицеподобная кошка – Семаргл, а вот эта непонятная штука, похожая на небольшой ураган из которого торчат ветки – Зеркало мира. Ее на старом наречии Зеркалицей называют. Оба древние. Первая штука какая-то непонятная и не дает никакой пользы, а вот вторую можно победить в квесте, тут недалеко, но дух хитрый, любит перетасовывать факты.