— Не на него… — последовал еле слышный ответ. — На себя…
Комментарий к Глава 6
*flash date – буквально «мгновенное свидание».
========== Глава 7 ==========
Комментарий к Глава 7
Когда эта глава еще только была в проекте, автора терзали смутные сомнения - нужна ли она? Но теперь, по прошествии времени и после долгих и мучительных размышлений, она все же увидела свет. Думается, не напрасно.
Полтора года назад
Зимняя Магнолия была сегодня чудо как хороша: шедший всю ночь снег аккуратно присыпал уже затоптанные, грязные тротуары, накинул мягкую пуховую пелерину на спящие, чуть вздрагивающие от колкого морозца деревья и превратил в огромные сугробы всё, что не двигалось хотя бы пару часов — автомобили, афишные тумбы, скамейки и горки на детских площадках. Даже памятник на главной площади и ледяные фигуры в парке. Дворники уже с самого раннего утра гребли лопатами, пытаясь хоть немного расчистить дворы и улицы, натужно урчали снегоуборочные машины, но ни те, ни другие не справлялись с хрупким серебром, что так щедро подарила городу зима. Большинство жителей вынуждены были отказаться от привычных способов добираться до терпеливо ожидающих их офисов, предпочитая личным авто общественный транспорт, а то и прогулки пешком, барахтаясь в сугробах и безнадёжно опаздывая.
Впрочем, никто особо не жаловался и не злился. Причина хорошего настроения крылась не только в том, что на улицах и в самом деле было сказочно-красиво, но и в лёгком флёре романтики и влюблённости, окутывающем Магнолию, словно тонкое, искусно сплетённое кружево, изготовленное восьмируким умельцем. Потому что именно сегодня все календари мира показывали, пожалуй, один из самых важных дней для любящих сердец — 14 февраля.
Не то чтобы Люси так уж нравился этот праздник — ни до появления в её жизни Нацу, ни после она не придавала этому дню особого значения, а за прошедшие с той памятной встречи на выставке полгода их отношения стали настолько домашними, будто они прожили в счастливом браке уже несколько лет. Нет, безумная страсть, чередуясь с нежным и долгим сексом, в спальне (да, если быть до конца откровенным, и не только там), конечно же, присутствовала, но главным было удивительное взаимопонимание, дарящее особое, ни с чем не сравнимое тепло. Кажется, за всё время они даже ни разу не поссорились — искать компромиссы оказалось намного интереснее, чем тратить силы на выяснение отношений. «Какие вы скучные», — не раз пеняла подруге МакГарден, выслушивая очередную историю о том, как влюблённые выбирали, чем заняться в выходные или что приготовить на ужин. Люси лишь пожимала плечами: разве может быть скучно с тем, кто разделяет твои увлечения и понимает тебя едва ли не с полуслова? Они с Нацу были не просто пресловутыми половинками друг друга — отражением, эхом, чем-то, что выходило за рамки привычных представлений о влюблённой паре.
Люси часто ловила себя на мысли, что всё, происходящее с ней, всего лишь сон — настолько красиво и воздушно было так внезапно свалившееся на неё счастье. «Как в кино!» — смеялась она, в очередной раз попадая в плен серых глаз или задыхаясь от нежности в крепких, чарующе-надёжных объятиях. Как в кино. Но разве может случиться в жизни то, что, по сути, является лишь плодом чьего-то неуёмного воображения, необъяснимым образом запечатлённое в виде замерших картинок на узких полупрозрачных лентах очередного фильма? Так не бывает на самом деле.
И всё же бывает. В этом её убеждали каждый день — иронично-ласковыми взглядами, шаловливо-нежными поцелуями, дразняще-обжигающими объятиями. А ещё словами, такими привычными и одновременно необходимыми, как воздух: «Я люблю тебя». Люси нравилось их слушать, чувствуя, как замирает в груди сердце и на секунду перехватывает дыхание. Словно в первый раз. Но при этом она никогда не выпрашивала их. «Ты любишь меня?». Всё равно что ждать милостыню на паперти. Унизительно и неловко.
Впрочем, это касалось не только словесных признаний. Всё, чем так щедро одаривал её Драгнил — от звонков и смсок до вполне материальных знаков внимания — было преподнесено им добровольно, без напоминаний и обычных женских увёрток с её стороны. Люси никогда не обижалась, если Нацу не перезванивал, пропустив входящий вызов, или не отвечал на сообщения даже одиноким смайликом — они оба занятые люди, у каждого имелся свой воз и маленькая тележка обязанностей, требующих порой немедленного исполнения. До обратной любезности ли было? Тем более что вечером такое вынужденное молчание обязательно компенсировалось, и подчас с лихвой.
Вот только подруги (и Леви, и затесавшаяся в их тесный мирок Кана Альберона) этого не понимали и не принимали. «Как можно терпеть к себе такое пренебрежение?» — возмущались они. Сначала Хартфилия пыталась что-то доказывать, объяснять, но все усилия оказались тщетны — девушки с упорством никогда не страдающих головной болью птиц* продолжали подтачивать её нервную систему недовольными ахами и иронично-раздражёнными комментариями. И Люси сдалась. Она просто перестала, насколько это было возможно, рассказывать подругам о своих отношениях с Драгнилом, обходясь общими фразами и пытаясь всеми возможными силами отвлечь их внимание от столь скользкой темы. Получалось это далеко не всегда — девчонки с упёртостью баранов и каким-то маниакальным удовольствием средневековых инквизиторов ежедневно лезли в чужую личную жизнь, не замечая, как больно ранят в принципе дорогого им человека.
У Хартфилии же просто не хватало духу раз и навсегда осадить любопытных Варвар — не из страха быть непонятой, а лишь из вполне объяснимого и понятного, вытекающего из её натуры желания не обижать другого человека. Что абсолютно не ценилось и в конце концов привело к весьма печальному результату.
В тот день с Нацу они не виделись — он уже почти неделю, как уехал в другой город по делам, связанными с бизнесом, но каждый вечер звонил, расспрашивал, чем она занимается в его отсутствие, жаловался, что безумно скучает, и строил планы на ближайшие после его возвращения выходные. Люси тоже тосковала, привыкнув к его почти постоянному присутствию не только в своей жизни, но и в маленькой квартирке на третьем этаже старинного особнячка, в которую Драгнил перебрался едва ли не на следующий же день после той, первой, ночи. Его переселение так же, кстати, было встречено неодобрительными комментариями подруг, но в этом вопросе Хартфилия проявила не свойственную ей в общении с Леви и Каной твёрдость, заставив последних навсегда оставить тему, кто и где должен жить, в покое.
Однако именно сегодня, 14 февраля, Нацу возвращался. Приятный сюрприз в такой день, даже если относиться к празднику всех влюблённых без особого, свойственного многим окружающим людям, энтузиазма. По дороге на работу, утопая в сугробах, Люси мысленно строила планы на вечер, в которые входил совместный ужин и страстная ночь. В принципе, подобное произошло бы в любом случае, но почему бы в честь такого дня не добавить в предстоящие события чуть больше романтики? Свечи, красивую музыку, сексуальное бельё и… розовые сердечки. Времени на подготовку было более, чем достаточно: уже после обеда она будет свободна, а приезда любимого раньше двадцати одного часа можно не ждать — из Крокуса, где Драгнил провёл последние дни, на Магнолию в расписании значился только один вечерний поезд. Поэтому Хартфилия, наметив в голове не только предстоящие хлопоты, но и их последовательность, спокойно занялась своими должностными обязанностями.
Но стоило ей включить компьютер и начать писать новую статью, как к её столу подлетела запыхавшаяся, но донельзя довольная МакГарден. Умостившись на стульчике, Леви нетерпеливым жестом поправила волосы и заговорческим тоном протянула:
— Ну-у-у?..
— Что «Ну»? — Люси сделала вид, что, во-первых, не поняла, о чём спрашивает её подруга, а, во-вторых, что лично она, в отличие от МакГарден, о-о-очень занята.