После встречи с Дудаевым мы с Грачевым, несолоно хлебавши, направились в парк 15-го военного городка. В это время перед контрольно-пропускным пунктом и на площади, примыкающей к городку, собралось более тысячи митингующих. В наш адрес выкрикивались оскорбления, группа боевиков попыталась прорваться на территорию военного городка. Грачев, наблюдая за происходящим, молчал, будто не понимая, что происходит. Мое терпение лопнуло— говорю командиру 173-го ОУЦ генералу Соколову:
— Вы можете вызвать сюда танковую роту с офицерскими экипажами?
— Для чего? — удивился Грачев.
Отвечаю:
— Может, площадь эту сейчас возьмем и дело с концом. Если, конечно, Москва нам разрешит.
— Кровь?
— Да, кровь, но пока малая, упустим время — будет большая.
— Поднимайте роту по тревоге, — распорядился Грачев.
Я отдал соответствующее распоряжение генералу Соколову, тот — командиру полка подполковнику Макарову, который на случай непредвиденных боевых действий сформировал в полку офицерские экипажи. Через 1,5 часа танковая колонна из Шали прибыла в 15-й военный городок.
Я говорю Павлу Сергеевичу:
— Если мы хотим раз и навсегда покончить с Дудаевым, то засекайте время: через два часа из Шали прибудет танковый полк с офицерскими экипажами, устроим в Грозном Варфоломеевскую ночь и на ближайшие годы забудем о чеченской проблеме. Да, придется немного поплакать, но иного выхода нет...
Грачев, немного подумав, сказал:
— Что ж, может быть, Вы и правы, но я не могу принимать таких решений.
Грачев, возможно, запомнил тот наш давний разговор, что Грозный можно усмирить «одним полком за два часа», и озвучил его накануне первой чеченской войны, но, время, увы, было уже упущено: то, что можно было сделать в ноябре 1991-го малой кровью, в январе 1995-го обернулось большими потерями...
Тогда же я сказал Грачеву о дивизионных складах, набитых оружием.
Он поинтересовался:
— Где они находятся?
— В селении Шали, на территории учебного танкового полка.
Мы приехали в Шали, Грачев, посмотрев склады, спрашивает:
— Это оружие можно вывезти вертолетами?
— Нет, вертолеты боевики могут сбить.
— Что же вы предлагаете?
Я предложил весь арсенал или хотя бы часть его погрузить на КамАЗы, из них сформировать три колонны, каждую из которых усилить танковым батальоном, в колонны поставить автобусы, куда посадить семьи военнослужащих, и отправить их по трем направлениям: в сторону Ставрополя, Назрани и Дагестана. Оттуда нам навстречу должны выехать омоновцы, и в случае беспорядков на территории Чечни защитить военнослужащих. Резон?
— Да, — согласился Павел Сергеевич, — толково придумано.
Грачев доложил о плане в Москву, но ему, увы, показали кукиш.
В начале декабря 1991 года срок моей командировки в Чечню заканчивался. Находясь в районе гостиницы «Кавказ», что в центре Грозного, я останавливал машины, чтобы уехать в аэропорт «Северный». Неожиданно притормозили белые «Жигули», из которых вышел мой однокурсник по Львовскому высшему военнополитическому училищу Самуил Тимербиев.
— Какая встреча! — обнимая меня, улыбнулся Темирбиев. — Помощь нужна?
— В аэропорт не могу уехать.
— Секунду, — сказал Самуил.
Он что-то сказал на чеченском хозяину автомобиля — круглолицему мужчине в черной шляпе. Тот согласно кивнул головой.
— Николай, — на прощание сказал Самуил, — он довезет тебя до аэропорта. Имей в виду — это очень интересный человек.
По дороге обсуждаем последние события в Чечне. Невольно разговор зашел об угоне самолета в Турцию. И тут хозяин «Жигулей» в буквальном смысле меня ошарашил:
— Да вы хоть знаете, с кем едете в одной машине?
— Понятия не имею.
— С «террористом», угнавшим в Анкару самолет.
...Когда 8 ноября 1991 года по центральному телевидению сообщили о введении на территории Чечни чрезвычайного положения, Сатуев воспринял это с ужасом. Он быстро оделся и поехал на работу. По пути размышлял: что же делать? Единственное, что пришло в голову, — в знак протеста угнать самолет с заложниками.
В штабе «сопротивления» он высказал свою идею Джохару Дудаеву, тот одобрил замысел Сатуева, посоветовав взять двух помощников, одним из которых и был начинающий, но уже подающий большие надежды террорист Шамиль Басаев.