— Где же Лактионов? — недоуменно смотрел в небо Лесков.
Тем временем экипажи двух боевых вертолетов Ми-24, в распоряжении которых были пулеметы, неуправляемые ракеты и прочее вооружение, поспешно развернулись и ушли в сторону Беслана, бросив товарищей в беде.
— Они продержались минут пятнадцать, — позже вспоминал их сослуживец подполковник Сергей Заикин. — Шаплыгину снайпер попал в правый глаз, а раненого Лескова боевики добили. После этого Лактионова сразу куда-то перевели, видно, побоялись, что офицеры устроят над ним самосуд.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ИНФОРМАЦИОННАЯ БЛОКАДА
...Всякая истина, о которой умалчивают, становится ядовитой.
Ф. Ницше
Все, что происходило в то время в войсках, для журналистов оставалось тайной за семью печатями. Мы сидели сложа руки в Моздоке, «питаясь» в основном дезинформацией и еще чем «бог» пошлет. А в роли «бога» выступала Елена Агапова, пресс-секретарь министра обороны России.
Это была еще та лиса. Из различных источников до нас доходили сведения, что войска несут потери, убитых и раненых отправляют самолетами и вертолетами во Владикавказ, Росгов-на-Дону, другие города, где имелись военные госпитали, а Агапова с улыбкой отвечала: да нет же, все идет нормально. Откровенно говоря, в нарушение Конституции Российской Федерации, она просто-напросто ввела цензуру: временный пресс-центр отсеивал информацию и передавал только то, что было выгодно властям.
Среди пишущей братии за Агаповой прочно закрепилось прозвище «генерал в юбке». В военной иерархии она занимала одно из самых высоких положений. Ее побаивались даже генерал-полковники. Как же ей, обыкновенному литературному сотруднику отдела культуры «Красной звезды», удалось подняться на столь головокружительную высоту? Элементарно. Как говорят, на одной из пресс-конференций она, смазливая журналистка, задала несколько интересных вопросов министру обороны, Павел Сергеевич, что называется, положил на нее глаз и... без колебаний пригласил на должность пресс-секретаря. Так и стало «богом» лицо гражданское и несведущее в военной науке и практике.
Став помощником министра обороны по связям с прессой, Агапова сразу же начала деятельно работать над имиджем Грачева. Люди, близкие к окружению Елены Александровны, рассказывали, что у них была выработана целая система символов, своего рода «азбука», как у глухонемых, с помощью которой Агапова частенько «корректировала» выступления Павла Сергеевича перед военными. Я сам однажды стал свидетелем этого.
Помню, как в 1993 году министр обороны прибыл в СевероКавказский военный округ с инспекционной поездкой. В окружном Доме офицеров собрался весь руководящий состав соединений и частей округа. Когда Грачев вышел на трибуну, я заметил, что Елена Агапова, находясь напротив него в первом ряду, внимательно следила за каждым его словом, и стоило Павлу Сергеевичу отвлечься, как она тотчас бралась за мочку своего уха. Грачев, увидев этот жест, прерывал речь, сразу же возвращаясь к теме выступления. Так что не напрасно острословы прозвали Павла Сергеевича «дрессированным медведем».
Однако вернемся к ситуации в Моздоке. Хорошо помню те очень трудные для поиска информации декабрьские дни 1994 года. Журналисты центральных газет сплачивались в небольшие, но мобильные группки, и если кто-то узнавал что-нибудь интересное, то, сообщив остальным, увлекал за собой всю компанию.
В те дни я работал рука об руку с военным корреспондентом «Известий» Николаем Бурбыгой. Подружился с тогдашним заместителем начальника Центра общественных связей ФСК Александром Здановичем. Именно он помог нам встретиться с захваченным контрразведчиками наемником из Иордании, снабжал необходимыми сведениями о характере действий боевиков и т.д. Но это была лишь эпизодическая «подпитка». А журналистам требовалась постоянная: они без информации, как без воздуха. Не получая ее от командования федеральных войск и пресс-службы Министерства обороны России, многие из пишущей и снимающей братии отправлялись в Грозный и оттуда вещали на российское информационное поле, создавая благостный имидж как Дудаеву, так и незаконным вооруженным формированиям.
Уже тогда, в декабре 1994 года, было ясно, что мы проигрываем информационную войну чеченцам, которой у них талантливо руководил Мовлади Удугов. У нас же безмерно раздутая, неуклюжая, вечно чего-то боявшаяся пресс-служба Министерства обороны России оказалась совершенно не готова противостоять поистине выдержанным в лучших традициях геббельсовского информационного аппарата формам пропаганды, которые использовали в оболванивании российских граждан Удугов и его команда. Ведь информационная война — это прежде всего общественное мнение, складывающееся из мнения каждого обывателя, солдата, политика, государственного мужа. Но, повторяю, прежде всего обывателя, отсюда и то сопротивление, которое испытывало государство в начальный период первой чеченской кампании. Вспомните хотя бы бедственное положение наших войск при переходе через Ингушетию.