Он позабыл даже о присутствии покойника, когда увидел ее, склонившуюся над отцом так низко, что ее волосы, точно шелковое облако, закрыли его лицо. Он положил обратно в кобуру револьвер и полною грудью с облегчением вдохнул в себя воздух. Он еще не совсем твердо стоял на ногах, но его лицо снова приняло дьявольское выражение. Он сделал к девушке шаг, и как раз в эту минуту послышалось ворчание. В тени, у самой стены, Бари выбивался из сил, чтобы только подняться на задние лапы, и вот теперь вдруг стал ворчать. Нипиза медленно подняла голову. Сила, которой она не могла сопротивляться, заставила ее поглядеть Мак-Таггарту в лицо. Она почти уже не сознавала того, что он был еще здесь, все ее чувства как-то оцепенели в ней и заснули, точно вместе со смертью Пьеро перестало биться сердце в ней. Но то, что она прочла на лице у фактора, вывело ее тотчас же из оцепенения и указало ей на всю величину угрожавшей ей опасности. Он стоял, нагнувшись над нею. На лице у него не было ни жалости, ни сознания ужаса от того, что только что произошло, но одно только ликование светилось у него в глазах, когда он смотрел на тело не покойника, а именно ее.
Он протянул руку и положил ее ей на голову. Она почувствовала, как его пальцы зашевелились у нее в волосах и как его глаза засверкали, точно искры в раскопанном пепле. Его пальцы продолжали то завивать, то развивать ее волосы, он так уже низко нагнулся над ней, что она слышала над собой его дыхание, она пробовала было подняться, но он с силою притянул ее за волосы снова к земле.
— Боже мой!.. — прошептала она.
Она не произнесла больше ни слова, ни малейшего вздоха о пощаде, ни малейшего звука, а только глубоко и безнадежно вздохнула. В этот момент оба они не обратили ни малейшего внимания на Бари. А он два раза пересек комнату, таща за собою по полу свои задние ноги. Теперь он был уже близко от Мак-Таггарта. Ему страстно хотелось наскочить на человека-зверя сзади и схватить его за толстый затылок так, как он раньше ломал кости оленю. Но он не смог. У него была парализована почти вся спина, от самых плеч. Но его челюсти еще работали, как железо, и он свирепо вонзил свои клыки в ногу Мак-Таггарта. Вскрикнув от боли, фактор выпустил из рук свою жертву, и она вскочила на ноги. В эти драгоценные полминуты она была свободна, бросилась к двери и выбежала во двор.
Холодный воздух пахнул ей прямо в лицо, наполнил ее легкие новой силой, и, больше уже не ожидая надежды ни от кого и ни от чего, она прямо по снегу помчалась в лес.
В ту же минуту в дверях показался и Мак-Таггарт, чтобы посмотреть, куда она побежала. Нога у него была разорвана в том месте, куда его укусил Бари, но он не чувствовал боли и бросился вдогонку за девушкой. Она не могла далеко уйти. Заметив, что она едва плелась, он заржал от радости. Он был уже на полдороге к лесу, когда Бари еле-еле перелез порог. Изо рта у него сочилась кровь, так как Мак-Таггарт ударил его по морде не раз и не два, чтобы он от него отцепился. На затылке у Бари, позади ушей, виднелось выжженное место, точно к нему на минуту приложили раскаленную докрасна кочергу. Здесь именно прошла пуля Мак-Таггарта. Только бы на четверть дюйма глубже, и Бари не было бы в живых. Вышло так, точно его жестоко ударили по затылку тяжелой дубиной, от удара которой он потерял сознание и, уже точно мертвый, повалился к стене. Теперь уж он мог двигаться на всех четырех, не падая, и медленно поплелся вслед за девушкой и мужчиной.
Когда Нипиза убегала, она знала, что для нее не оставалось уже никакой надежды. Оставалось всего только несколько минут, а может быть, даже и секунд, — и на нее сразу нашло вдохновение. Она свернула на ту узенькую тропинку, по которой за ней гнался в первый раз Мак-Таггарт, но, не дойдя до кручи, резко свернула вправо. Она увидела фактора. Он не бежал за ней, а только настойчиво следовал за нею по пятам, точно наслаждался видом ее беспомощности, как смаковал ее и в первый раз.
Ярдах в двухстах ниже того места, где она спихнула своего преследователя в воду, почти там, где ему удалось выкарабкаться на берег, начинались пороги, носившие название Голубой Гривы. Отчаянная мысль пришла ей в голову, когда она добежала до них, но эта мысль дала ей надежду. Она добежала до края порогов и заглянула вниз. Здесь она подняла кверху руки. На белом фоне снежной пустыни обрисовалась ее высокая стройная фигура, и ее волосы развевались во все стороны от ветра на ярком полуденном солнце. В пятидесяти шагах от нее фактор из Лакбэна вдруг остановился.