В дни последнего снега Казан показал себя на деле. Проезжал мимо на собаках какой-то зверолов. Маленькая Иоанна заковыляла к одной из его собак. Последовали злобное щелканье челюстями, крик ужаса со стороны матери и возгласы людей, побежавших к собакам. Но Казан опередил их всех. С быстротою пули он примчался к собаке и схватил ее за горло. Когда их разняли, то собака была уже мертва. Иоанна думала об этом теперь, когда ее ребенок прыгал и тормошил Казана за голову.
— Славный, хороший Казан! — воскликнула она ласково, приблизив к его морде свое лицо почти вплотную. — Мы рады, Казан, что ты пришел, потому что эту ночь ребеночек и я должны провести только вдвоем. Папа уезжает на пост, и в его отсутствие ты будешь нас охранять.
Она завязывала ему нос концом своей длинной, свешивавшейся шали. Это всегда забавляло ребенка, потому что, несмотря на весь его стоицизм, ему все-таки хотелось иной раз нюхать и чихать. Это, впрочем, забавляло и его самого. Он любил запах шали Иоанны.
— Ты будешь защищать нас, если понадобится? — продолжала она. — Да?
И она быстро встала на ноги.
— Надо запереть дверь, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты сегодня от нас убегал. Ты должен оставаться с нами.
Казан отправился к себе в угол и лег. Как там, на вершине Солнечной Скалы, носилось в воздухе что-то странное, что смущало его, так и здесь теперь была в хижине какая-то тайна, которая его волновала. Он нюхал воздух, стараясь понять этот секрет. В чем бы он ни состоял, но ему казалось, что и его госпожа тоже захвачена этой тайной. И она действительно достала все свои пожитки, разбросала их по всей избушке и стала связывать их в узлы. Поздно вечером, перед тем, как ложиться спать, Иоанна подошла к нему и долго его ласкала.
— Мы уезжаем отсюда, — шептала она, и что-то похожее на слезы слышалось в ее голосе. — Мы едем домой, Казан. Мы отправляемся на родину, где есть церкви, города, музыка и разные красивые вещи. Мы и тебя возьмем с собою, Казан!
Казан не понял ее. Но он был счастлив оттого, что женщина была так близко к нему и разговаривала с ним. В такие минуты он забывал о Серой волчице. Собака побеждала в нем волка, и женщина с ее ребенком составляли собою весь его мир. Но когда Иоанна улеглась спать и все в избушке вдруг затихло, к нему вернулось его прежнее беспокойство. Он вскочил на ноги и стал пытливо ходить по комнате, обнюхивая ее стены, дверь и вещи, которые укладывала Иоанна. Он тихонько заскулил. Иоанна, которая еще не спала, услышала его и проговорила:
— Успокойся, Казан! Лежи смирно и спи!
Долго после этого Казан стоял в волнении среди комнаты, прислушивался и дрожал. А издалека чуть слышно до него доносился призыв Серой волчицы. Но в эту ночь он уже не был криком одиночества. Он пронизывал Казана насквозь. Он подбежал к двери, поскулил около нее, но Иоанна уже спала глубоким сном и не услышала его. И еще раз он услышал вой, но всего только один раз. А затем снова водворилась тишина. Он улегся у самой двери.
Проснувшись рано утром, Иоанна нашла его там; он все еще был настороже и во что-то вслушивался. Она отворила ему дверь, и он моментально от нее убежал. Его ноги едва касались земли, так быстро он мчался по направлению к Солнечной Скале. Еще с долины он смотрел на ее вершину, которая была залита золотыми лучами восхода.
Он добежал до узенькой, вившейся изгибами тропинки и быстро стал всползать по ней, как червяк.
Серая волчица уже не встречала его, как раньше. Но он чуял ее присутствие, и в воздухе пахло еще чем-то, чего он еще не знал. Он знал только, что это была именно та странная вещь, которая до сих пор так беспокоила его. Это была жизнь. Что-то живое и одушевленное вторглось вдруг в это его жилище, которое он выбрал для себя вместе с Серой волчицей. Он оскалил острые зубы и с вызывающим ворчанием приподнял губы. Насторожившись, готовый прыгнуть, подняв голову и выпрямив шею, он подошел к отверстию между двумя скалами, куда накануне уединилась Серая волчица. Она все еще была там. И вместе с нею там было еще и нечто другое. Минуту спустя уже вся воинственность Казана оставила его. Торчавшая на спине щетина опустилась, уши насторожились вперед, он просунул голову и плечи в отверстие между скалами и ласково заскулил. Серая волчица ответила ему тем же. А затем Казан отошел назад и стал смотреть на восходившее солнце. Потом он лег, но так, что его тело загородило собою вход в логовище между двух скал.
Серая волчица стала матерью.
ГЛАВА IX
ТРАГЕДИЯ СОЛНЕЧНОЙ СКАЛЫ