— Я бы заплатил, мне не жалко, только мать рубль на лекарство дала.
Кто-то из толпы крикнул:
— А дедушка на папиросы сколько дал?
Растолкав толпу зевак, подошел милиционер, высокий, в ремнях, с пистолетом. Глянул Володя на сердитое лицо с черными закрученными вверх усами и обмер. «Ну все, теперь пропал».
— В чем дело? — простуженным басом спросил милиционер и повернулся к народу. — А вы, граждане, что кричите, без вас разберемся.
И многие отступили, примолкли.
Дежурный патруль объяснил милиционеру случившееся.
— Понятно, платить штраф не хочет, ведите в отделение, там разберутся.
А у Володи ноги будто к асфальту гвоздями прибили, совсем не подчиняются.
Представилась ему сестренка: лежит на кровати, смотрит грустно и в воздухе пальчиком пишет что-то.
— Мне некогда, я штраф заплачу. — Он достал из кармана сложенный вчетверо помятый рубль, вынул из него рецепт. — Вот доктор и рецепт написал.
— Какой рецепт? — спросил милиционер.
— Да за лекарством я приехал.
Милиционер взял бумажку, посветил карманным фонарем.
— Верно, рецепт! А теперь скажи, где живешь и в какой школе учишься?
Володя назвал деревню и школу. Милиционер положил руку ему на плечо, заглянул в глаза.
— А зачем же ты бежал от аптеки с рецептом? Если бы с лекарством, можно поверить.
Володя чуть не заплакал.
— А как же, в аптеку с лыжами не пустят, вот я их и нес к другу Пете, он отсюда через два дома.
Милиционер улыбнулся.
— Так бы сразу и сказал, что лыжи негде оставить. А ну, пошли скорее.
— Куда? — перепугался Володя.
— Со мной!
Дошли до аптеки. Милиционер поставил лыжи на крыльцо.
— Не бойся, никто не возьмет.
Вошли в аптеку. Покупателей нет, и продавцы уж белые халаты сняли. Уборщица влажной тряпкой кафельный пол протирала.
— Мальчик, аптека закрыта, — сказала она, продолжая работать.
«Ну, все пропало», — мелькнуло в голове. Усатый милиционер свернул в дверь направо, в кабинет заведующего. Скоро из кабинета вышла молодая женщина, сказала:
— Давай, мальчик, рецепт.
Завернула в бумагу пузырек с лекарством и подала Володе. Милиционер попросил извинения, поблагодарил ее и, взглянув в бледное, усталое лицо Володи, спросил:
— Далеко ехать-то?
— Нет, километров десять.
Вместе вышли на улицу, спустились с крыльца.
— Сестренка-то маленькая?
— Большая, уже на лыжах катается.
— И давно болеет?
— Давно, с самого утра, а может, и с обеда, меня дома не было.
— А что с ней?
— Легкие простудила, воспаление.
У дома с широкими, светлыми окнами они остановились. Милиционер попросил Володю подождать минутку, а сам зашел в помещение, на дверях которого крупными буквами было написано: «Гастроном». Почему милиционер приказал ждать? Может, убежать, пока не поздно? И только взял лыжи, чтобы в темный двор шмыгнуть, а милиционер тут как тут.
— На, держи. — И протянул два кулька. — Один тебе, а второй сестренке повезешь.
— Не надо! Зачем? — смутился Володя.
— А теперь садись на шестой троллейбус и шпарь до конца города.
Милиционер проводил его до остановки и попросил кондуктора довезти парня бесплатно.
— Спасибо, товарищ милиционер, спасибо! — сказал Володя, взбираясь на подножку троллейбуса.
Милиционер улыбнулся, козырнул Володе и щелкнул каблуками.
— Счастливого пути!
Кондукторша молчала и чуть-чуть улыбалась. А Володя думал про милиционера: теперь и усы его казались не грозными, а веселыми, и голос ласковым и добрым, и ремни на плече, и даже пистолет сбоку совсем нестрашными. Слез он с троллейбуса и глухой улицей вышел за город. Месяц стоял над самой головой, словно ждал Володю.
К ночи сделался он круглее, ярче и золотистее. И мороз покрепчал, и ветер стал острее — так щеки и дерет. Володя надвинул на глаза шапку, встал на лыжи, отыскал свой одинокий, заиндевевший извилистый след.
«А в карманах кульки. С чем они?» — Опустил руку в карман, развернул плотную, толстую бумагу: конфеты! Положил одну в рот — вкусная, парным молоком пахнет. Уже вторая, третья конфета растаяла во рту, а Володя все шагал и шагал не останавливаясь. Шел и сам удивлялся, почему лыжи скользить лучше стали и в руках и ногах прежней усталости не стало.
Вот уже поля родного колхоза. В лунном серебре, в звездах знакомый лес навстречу вышел. Зайчишки на снегу свежих печатей лапками наставили, да так много, что и не разберешь, куда бежали: не то в лес, не то из лесу. Лиса следы отпечатала, из лесу пошла, в копешках мышей разыскивать.