— Иди погуляй, — сказал Колька и тихонько толкнул его в спину ногой, но ястреб не в палисадник попрыгал, а вернулся в свой темный угол за печкой.
Колька сокрушенно покачал головой.
— С голоду умрет… Как же его есть заставить?
— Как? Давай мышь ему к шее привяжем. Будет она его тянуть то в одну, то в другую сторону, выведет из терпения, он рассердится и расправится с нею. Главное, чтоб начал, кусочек проглотил, а потом все пойдет.
Поставили в уголок свежей воды и рыбы, один конец суровой нитки привязали к ноге мыши, а другой — к шее ястреба. Рванулась мышь, потащила за собой птицу в угол. Володя задернул штору, пусть, мол, в потемках, без нашего наблюдения действует.
Через некоторое время осветили ребята электрическим фонарем темный угол и поразились: гневом горят ястребиные глаза, голова гордо поднята, а в когтях задушенная мышь зажата. Не мог такого оскорбления ястреб перенести, чтобы его, властелина неба, какой-то мышонок беспокоил. Наступил на него, вонзил железные когти в спину, но клюв и пачкать не стал.
И ни к рыбе, ни к воде так и не прикоснулся. Прошел еще день, а ястреб по-прежнему вел себя гордо, непреклонно. Стал значительно легче, перья порыжели, загрязнились, растопырились, глаза задернуты желтой пленкой. На прогулку уже сам не выходил, Володя выносил его на улицу. Куры совершенно обнаглели. В присутствии хищника весело клевали зерно, пили из корыта воду, говорили между собой все, что только вздумается. А когда увидали, как ястреб однажды шатался от легкого ветра и упал, налетели на него, окружили и в голову клевать стали. Но он вскочил, курлыкнул, и куры разлетелись.
— Давай для аппетита лекарство дадим, — предложил Колька и достал из кармана пузырек валерьянки. — Успокаивает и крепости придает.
Разжали клюв и силой влили лекарство. Хотя и противился ястреб, но силы уже стали не те — пропустил несколько капель.
После этого он как-то подтянулся, спружинился, бодро прошагал по комнате, вышел в сени, энергично долбанул клювом сырой кусочек баранины. Ребята застыли от радости. Наконец-то сдался ястреб, давно бы так. Ждут, когда он проглотит мясо, но ястреб подержал кусочек во рту и, тряхнув головой, далеко от себя его отбросил.
И больше ни к чему ни разу не прикоснулся.
На восьмые сутки Володя решил выпустить ястреба на волю, все равно не станет жить в неволе. Заглянул в чуланчик. Опустив голову на грудь, ястреб сидел под кроватью, за корзинкой. Володя легонько тронул его, ястреб повалился на бок, откинув назад лохматую, все еще красивую голову.
«Гордая птица! — подумал Володя, поднимая легкое, словно высушенное тело. — Виновато почесался. — Почему я его не выпустил раньше!..»
ДОБРОЕ НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ
В летние каникулы подружился Володя с дядей Васей. До зари просиживал с ним у лениво горящего костра. Кто бы мог подумать, что у такого невзрачного на вид, простого колхозного конюха столько всего было в жизни, что за одну ночь и не расскажешь.
Как-то осенью, приготовив уроки, зашел Володя к дяде Васе, а тот лежит на печи.
— Собери, сынок, лошадей в конюшню, корму дай. Я что-то приболел малость, головы поднять не могу, — захлебываясь кашлем, сказал дядя Вася.
Обошел Володя все окрестные поля — нет лошадей. Не заметил, как осенние сумерки черным пологом на землю опустились. Над головой журавли прокричали. Далеко в деревне огоньки задрожали.
Слышит Володя: у речки бык ревет, зло, отрывисто. Прислушался — где-то совсем рядом. Повернул голову и видит: прямо на него огромное чудовище катится. Бежать бросился. С каждой секундой топот, рев и храп все ближе и ближе. И вот бык уже жарким паром в лицо дышит. Упал Володя на землю, закрыл руками голову. Бык тычет в спину мордой и не ревет, а тяжело храпит, стонет.
— Мишка! Мишка! — поборов испуг, шепчет Володя. — Кто тебя, Мишка, кто? Ну, ну, хороший мой, хороший! Чего так, глупый, напугался?
Бык тяжело сопит, нервно вздрагивает и прижимается к мальчику. Поднимаясь с земли, Володя притронулся к ноге быка. Нога была горячая, липкая. Кровь!
— Понимаю, понимаю. За тобой гнались волки, загнали тебя в болото и хватили зубами, да?
Бык нюхает воздух шумно, пыхтит.
В стороне мелькнула тень, за ней вторая. Во тьме сверкнули зеленые огоньки.
«Волки!» — с ужасом подумал Володя.
Бык задрожал, положил на плечи мальчику свою тяжелую голову.
— Никуда я от тебя не уйду, не бойся, — срывающимся голосом шепчет Володя. — Пошли!