— Господи, он же не сделал никому ничего плохого. За что ты его наказываешь? Я прошу тебя, помоги ему. Помоги ему, Господи! Не оставляй его. Не оставляй нас, — плечи женщины вздрагивали от рыданий.
Перед Женей пронеслась вся их совместная жизнь…
… Осенний день выдался чудесным и незабываемым. Золотым дождем, порхая, падали листья. Ярко-голубое небо казалось бездонным. Многочисленная мошкара, радуясь последним теплым денькам, беспечно кружила в воздухе. Природа готовилась к спячке. К долгой холодной зиме.
Женя и Костя, согреваемые мягкими лучами солнца, не спеша, бродили по разукрашенному яркими красками осени лесу.
— Смотри, березки, — Женя улыбнулась.
— Нравятся?
— Очень, — они подошли ближе. Женя нежно обхватила тонкий белый ствол. — Осенью они самые красивые. Стройный стан, волнами спадающие ветви, золотистые листочки. Ее словно причесали, как невесту перед свадьбой.
Костя улыбнулся.
— Ты стихи случайно не пишешь?
— Баловалась раньше, когда в школе училась. Но ничего из этого занятия не вышло.
— Что так?
— Таланта нет. Как-нибудь дам почитать, сам убедишься.
Костя обнял ее за талию, и они продолжили прогулку.
В лесу стояла величественная тишина. Слышен был только шорох листьев под ногами. Костя остановился и привлек Женю к себе.
— Ты знаешь, что ты очень красивая? Самая красивая на свете.
Женя спрятала голову у него на груди.
— Мне хорошо с тобой, — тихо прошептала она.
Костя прильнул губами к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным. Жене показалось, что все вокруг исчезло. Время остановилось. Остались только они. И никого, и ничего больше. Преодолев себя, Костя остановился. Он обнял девушку и положил голову на ее плечо.
— Женя, — Костя стал серьезен, — я давно хотел тебе сказать… в общем… Выходи за меня замуж.
Девушка замерла. На секунду ее лицо приняло задумчивое выражение. Потом на губах появилась улыбка. Легкая и теплая, как лучик солнца. Она обвила его шею руками.
— Я люблю тебя, Костенька!..
… Женя подняла голову и оглянулась. Она по-прежнему сидела в своей машине. Смахнув слезы, женщина вставила ключ в замок зажигания.
— Я люблю тебя, Костенька!
Машина, взвизгнув шинами, рванула с места.
Немного помедлив, Влад переложил черную папку в левую руку и надавил на кнопку звонка. В удачу он уже почти не верил. К его изумлению, за дверью послышались шаги, и вскоре она мягко отворилась. Появившийся на пороге спортивный мужчина средних лет равнодушно взглянул на него серыми глазами.
— Михаил Федорович Коновалов? — Влад продемонстрировал корочку удостоверения. — Уголовный розыск.
На Коновалова это не произвело никакого впечатления.
— Мне можно войти? — Влад сделал шаг вперед.
— Прошу, — пожал плечами хозяин.
— Я заходил к вам вчера. Вас, к сожалению, не было.
— А я был, — спокойно ответил Коновалов, — просто не хотел открывать. Надоели все. Понимаете? Видеть никого не хочу! У вас такое бывает?
— Бывает, — не раздумывая, ответил Влад. — А сейчас-то что открыли?
Не дожидаясь приглашения, он сел на диван.
— Любопытство взяло верх… Водку будете?
— Спасибо, я на службе, — неуверенно отказался Влад.
Коновалов улыбнулся.
— Будет вам! Это не серьезно, — не дожидаясь согласия, он наполнил два стакана прозрачной жидкостью из графина. — Никогда не поверю, что вы боитесь попасться на глаза начальству.
Влад понял, что спорить с этим человеком бесполезно, и взял стакан.
— За службу! — Коновалов залпом выпил сорокаградусный напиток. — Ха! — выдохнул он через мгновенье. — Чтоб меня! Совсем другое дело. Меня, между прочим, Михаилом Федоровичем зовут.
— Влад, — Чернышев протянул руку.
— Так что заставило доблестный уголовный розыск заинтересоваться моей скромной персоной?
— А вы не догадываетесь?
Михаил Федорович опустился на диван рядом с Владом.
Чернышев пригляделся к нему. Коренастый, хорошо тренированный мужчина, с правильными, несколько суровыми чертами лица. Влад знал, что ему сорок восемь лет, но выглядел он моложе. Темно-коричневые волосы с седеющими висками, тщательно зализанные назад, тонкий прямой нос. Он напоминал Владу офицера царских времен. Было в нем что-то благородное, даже несмотря на домашний вид: спортивные штаны с тремя полосками по бокам и линялая футболка. Голос у Михаила Федоровича был мягким, спокойным, но очень уверенным. Человеку с таким голосом не было необходимости кричать. Ему и так возразить было невозможно.