Клинков достал блокнот и сделал несколько пометок.
— Когда вы его обнаружили?
Дед пригладил бороду.
— Часа полтора уж прошло. Может, больше. Проспал я сегодня клев. Хотел было не идти уже, но все-таки собрался. Сюда пришел, только спускаться стал, а тут… Э-э-эх. Товарищ начальник, кто ж его так? Ведь совсем мальчишка. Кому он что плохого сделал?
— Это мы и должны выяснить, — Клинков посмотрел на старика. — Как вас, простите, зовут?
— Петр Иванович я, Лукин.
— Хорошо, Петр Иванович, — Клинков сделал очередную запись в блокноте. — Когда вы пришли сюда, никого постороннего не видали?
— Нет, откуда. Я, как только увидел это, так бегом назад. Вам звонить.
— Спасибо, Петр Иванович. Пока не уходите, пожалуйста, я к вам еще подойду.
У тела мальчика молча делал свою работу судмедэксперт.
— Чем можешь обрадовать, Трофимов? — мрачно спросил Клинков.
— Убит выстрелом в голову, — не оборачиваясь, ответил эксперт.
— Это я и без тебя вижу. Время смерти можешь сказать?
Трофимов встал. В руках у него Клинков заметил термометр.
— Около трех часов назад.
— Ва-а-адим! — истошный женский крик прервал их.
Мужчины оглянулись. Сверху, к ним, бежала женщина. Растрепанные волосы и наспех наброшенная одежда говорили о том, что страшная новость застала ее спящей. Не было никаких сомнений, что это была мама убитого.
Белов сделал было движение в ее сторону, но не рискнул остановить обезумевшую от горя мать. Женщина упала перед ребенком на колени и уронила голову на грудь.
— Вадим, Вадим, сыночек…
Милиционеры и медэксперт смотрели на рыдающую женщину, не решаясь подойти. Все прекрасно понимали, что словами ей сейчас не поможешь.
Клинков повернулся к Белову.
— Вызови водолазов. Пусть вверх дном перевернут реку. Возможно, мальчик увидел то, что не надо было видеть.
— Понял! — лейтенант побежал к машине.
Старший хирург больницы, Александр Николаевич, едва сдерживал эмоции. Он буквально сгорал от нетерпения поделиться с Женей хорошей новостью. Шутка ли, за жизнь пациента, на которого еще несколько дней назад он не поставил бы и деревянного рубля, можно больше не опасаться. Более того, появились весьма неплохие шансы на успешное выздоровление. Вот что значит молодость, сила и желание жить! Но обрадовать посетительницу врач не торопился. За долгие годы практики он успел повидать всякого, а потому хотел еще раз все проверить. Спешка в таком деле была совершенно ни к чему. И хоть это было и не просто, Александр Николаевич взял себя в руки.
— Не могу сказать вам, милая девушка, что новость очень хорошая, — чтобы не выдать волнения, Александр Николаевич отвернулся к окну и поднял к свету рентгеновский снимок, — но и плохой ее назвать тоже нельзя.
Женя взволновано прижала руки к груди.
— В состоянии больного, — продолжил хирург, — наметились некоторые улучшения. Нам удалось частично наладить работу поврежденных систем организма. На данный момент общее состояние Константина можно охарактеризовать как стабильно тяжелое. То есть оно остается тяжелым, но стабилизировалось. А это уже сдвиг в лучшую сторону. Жизни его сейчас опасность не угрожает. Но вот, сколько он пробудет в коме, — Александр Николаевич снял очки и протер стекла платочком, — и сможет ли он выйти из нее? А главное, сможет ли вернуться к нормальной полноценной жизни, этого я пока, к сожалению, сказать не могу.
— То есть он может вообще не выйти из комы? — Женя нервно теребила ремешок сумочки.
— Мне не хочется вас огорчать, но такой исход пока тоже нельзя исключать. Но, — поспешил добавить врач, — будем надеяться на лучшее. Он молодой, здоровый, его организм активно борется. Чувствуется сильное стремление к жизни.
Женя смахнула выступившую слезу.
— Ему есть за что бороться. Он обязательно выживет, — прошептала она. — Он поправится.
— А мы со своей стороны сделаем все от нас зависящее, — в очередной раз заверил врач.
— Спасибо, доктор, — Женя протянула ему руку. — Да поможет нам всем Бог.
Александр Николаевич горячо пожал ее руку.
— У меня, между прочим, еще одна хорошая новость для вас.
— Какая, доктор? — Женя вцепилась в его рукав.
— Теперь вы можете навещать его.
— Ах, — Женя в порыве бросилась на шею хирурга и поцеловала его в щеку.
Александр Николаевич растроганно улыбнулся.
— Да, но сегодня только ненадолго. К завтрашнему дню мы подготовим все, что нужно, и вы сможете оставаться подольше. А пока вы можете только посмотреть на него.