Никита сейчас не думал ни о волке, ни о своем обещании. Он думал лишь о доме. Он должен дойти до дома. Он должен выжить. Сегодня волк победил. Но ненадолго. Он придет домой, восстановит силы и вернется за ним. И тогда он возьмет реванш.
После стычки с хищником Никита кое-как перебинтовал себя. Но остановить кровотечение полностью так и не удалось, и кровь продолжала сочиться, отмечая его путь рубиновыми капельками.
Он шел весь день и всю ночь, не останавливаясь на отдых. Тяжелый рюкзак он выбросил сразу и шел налегке. Но до дома было чертовски далеко. Далеко для человека в его состоянии, когда каждый шаг дается с трудом.
Никита уже не знал, сколько времени находится в пути. Реальность перестала существовать. Существовала только цель. Одна единственная. И он стремился к ней.
К полудню десятого дня Никита вышел на Гиблую поляну. Он узнал ее. Отсюда до дома было меньше пятнадцати километров. Надежда вновь вселилась в сердце.
— Дойду, — прошептал он. — Еще немного. Вперед!
И тут Никита увидел Его.
Волк стоял на противоположном конце поляны и спокойно смотрел на охотника. Никита понял, что волк ждал его. Все это время зверь неотступно следовал за ним, выбирая место для нападения и, выжидая, пока иссякнут последние силы человека. Удивило Никиту то, что волк не напал на него из засады, как в прошлый раз, а предложил бой на открытом месте.
— А ты, оказывается, благородный разбойник, мать твою. Ну что ж, спасибо.
Никита снял с плеча карабин и занял удобную позицию. Он мысленно поблагодарил небеса за то, что не дали ему вернуться с пустыми руками. Теперь он выполнит обещание.
— Я готов, сукин сын! Давай!
Закончив осмотр Константина, Александр Николаевич задумчиво почесал затылок, и повернулся к ожидающей его «приговора» Жене.
— Ну, милая, мне остается вас только поздравить, — он сдержанно улыбнулся. — Ваш муж, несомненно, идет на поправку. Его состояние явно улучшилось и позволяет нам делать благоприятные прогнозы.
Женя едва удержалась на ногах. Ее сердце готово было выскочить из груди.
— Он выходит из комы, доктор?
— Я больше, чем уверен в этом. Но, — предостерег он, — ему сейчас нужен полный покой. И никаких нервных напряжений. Крепкий здоровый сон и наши усилия поднимут его на ноги.
— Александр Николаевич, — Женя протянула хирургу руки, — я так рада! Даже не знаю, как вас благодарить.
— Не стоит благодарности, — Александр Николаевич поцеловал руки женщины, — это наша работа.
— А он скоро поправится? — задала Женя мучавший ее вопрос.
— Это трудно сказать. Нужно запастись терпением. После таких потрясений быстро в себя не приходят. Но главное уже сделано. Угроза жизни ликвидирована. Это теперь можно сказать точно. Из комы Константин вышел. Он проснулся, узнал вас. А это очень важно. Сейчас он спит, и спать, скорее всего, будет долго. В дальнейшем он будет бодрствовать все больше и больше. И, я надеюсь, в самое ближайшее время сможет разговаривать с вами.
— Александр Николаевич, вы волшебник! — искренне восхитилась Женя.
— Ну, что вы, что вы, — смутился хирург. — Поверьте, я обыкновенный человек.
Женя энергично замотала головой.
— Даже не спорьте, я знаю, что говорю.
— Ну, пусть будет по-вашему, — согласился врач. — Не буду спорить. Скажу откровенно, мне приятно это слышать.
Александр Николаевич скромно улыбнулся.
Ведро холодной воды привело Леонида в чувства. За время, что он был без сознания, бандиты успели его развязать и вынести в сад. Теперь он лежал на земле, уткнувшись лицом в траву.
Собравшись с силами, он приподнялся на локтях и замотал головой, стряхивая воду.
— Поднимайся, фраер, — услышал он сверху голос мордатого.
Леонид понял, что лучше не возражать, поэтому беспрекословно подчинился. С большим трудом он перевернулся и сел. Его тотчас схватили и поставили на колени.
— Здравствуй, братишка, — он сразу узнал голос.
Откинув со лба намокшие волосы, Леонид открыл глаза.
— Игорь, — вымолвил он.
— Он самый, братишка, он самый, — Федосеев подошел и сел рядом с ним на корточки. — Обидел ты меня, братишка, очень сильно обидел.
Он взял Леонида за подбородок и посмотрел ему в глаза.
От взгляда этих наполненных справедливым гневом глаз Леониду стало еще хуже. Он попытался отвернуться, но Федосеев не позволил сделать это.
— Нет, братишка, смотри на меня.