То место, где мы будем вскоре,
закрыто в доступе для всех.
Отец лишь ходит без помех.
Он сам поймет, где я скрываюсь.
Придет, и я с ним пообщаюсь.
Тебя представлю, объясню,
что прячу здесь жену свою.
А не поймет, ему я не судья.
Нас разлучить уже нельзя,
К проклятой Тьме, да просто невозможно!
- Любимый, как-то мне тревожно.
- Не думай, милая, забудь.
У нас с тобой счастливый путь.
Не могут дать любовь такую,
чтобы на муки обрекать.
- Ах, если бы тебе могли внимать
отец мой и вампирша мать.
Они нас точно не поймут,
отец мой спеси преисполнен,
закоренелый он гордец.
- Такой же точно мой отец.
Но им придется нас понять!
Их дети сердцем полюбили.
- И им любовь их не простили.
Я тесней прижалась к Арману. На душе было, на самом деле, тревожно. Первый лорд Одариан не оставит наш побег без внимания. Он будет искать, я точно знаю, что будет. И вся надежда лишь на недоступность прохода на земли моего супруга. Иначе месть отца будет жестокой. Любимый погладил меня по плечу, вливая свой покой и уверенность. Он прав, боги не могли нам даровать чувство, изменившую все вокруг нас, чтобы не дать быть вместе.
Когда забрезжил рассвет, я задремала, умудрившись положить голову ему на колени. Экипаж покачивало на выбоинах, но Арман продолжал править одной рукой, второй придерживая меня. А я погрузилась в какой-то странный бред, сплетенный из сновидений на грани реальности. То я чувствовала ласкающего меня мужа, но через мгновение слуха касался гневный крик отца, громкий спор и лязг оружия. А потом жуткое ощущение горячей крови на моих руках.
- Нет!
- Спокойно, Эль, то сон всего лишь.
Все хорошо.
С тобой я рядом.
Бояться ничего не надо.
И я погружалась в очередной кошмар. В конце концов, Арман разбудил меня, осторожно потрепав по плечу. Экипаж стоял, Бониваль смотрел на нас с земли. Арман отправил меня в карету, а сам некоторое время о чем-то разговаривал с другом. Веки все время норовили сомкнуться, и нить разговора я никак не могла уловить. Супруг заглянул ко мне, весело улыбнулся, подмигнул и велел отдыхать дальше. Сам же он собирался размяться немного, устав от долгого сидения, и пройтись до оврага, который нам предстояло пересечь. Со мной должен был остаться Бониваль, вручивший моему полуголому мужу свой камзол еще ночью.
Попробовав снова уснуть, я растянулась, насколько позволяла длина сиденья, закрыла глаза, но сон вдруг, словно сняло рукой, и я резко села, пытаясь понять, что меня тревожит. Я некоторое время пробовала уговорить себя, что моя тревога всего лишь следствие нехороших снов. Но только окончательно разволновалась. Открыв дверцу кареты, я выбралась наружу и взглянула на Бониваля, который смотрел в ту сторону, куда удалился Арман. И я, наконец, поняла, что не так. Арман пошел не прогуляться, а проверить овраг. И если там кто-то есть... Ведь не будь там опасности, мы бы продолжили путь.
- Эль, стой!
Но я не слушала Бониваля, стремясь догнать Армана. Он ведь человек... Сразу вспомнила, кого он убил, и стало немного неловко, что опять усомнилась в силе своего мужчины. Тяжело избавляться от стереотипов, в которые верил годами. И все же я не остановилась. Бониваль бежал за мной следом, взывая к моему разуму. Резко остановившись, я обернулась в его сторону и скользнула в подпространство и вышла у него за спиной.
- Вы кое-что забыли, Бониваль,
я не изнеженный цветок.
И от вампира был бы прок,
коли о помощи просили.
Но раз забыли попросить,
иду сама.
- Но, Эль, ты в корне неправа!
Арман один там разберется.
А как закончит, так вернется.
- Кто прячется в овраге, Бони?
Умертвие иль сварг?
- Отродье Тьмы, полночный грак.
Этого было достаточно. Твари, способные бегать и в подпространстве. Кровожадные уроды, которых сотворила сама Тьма, когда Мрак называл ее своей. Вампиры усердно выводили эту заразу, когда они расплодились, потому что граки опасные соседи, и холодное мясо Пьющих кровь им не чуждо. Что уж говорить о горячем, нежном человеческом мясе. А если не удавалось убить тварь, ни один из моих сородичей не назовет бесчестным бегство от разъяренного грака.