Бездушное стекло, позволь увидеть лик любимый.
Но нет, все так же холодно.
Я вижу лишь себя.
Как жить с другим, страдая и любя?
Дверь открылась, и в покои вошла Рени. Она обернулась, прислушиваясь к чему-то, и поспешила к своей госпоже.
- Там Ройх велит рабочих звать зачем-то.
- Пусть хоть на голове стоит, плевать.
Бесовка верная, нужна мне помощь.
Одна лишь ты все сделать сможешь.
Беги скорее к Энцу,
пусть он придет и вытащит меня.
Беги ж, Рени, скажи, что Эль в тюрьме.
И пусть спешит сестру он вызволять.
Бесовка поклонилась и снова исчезла за дверью. Эль прошлась по покоям, нервно потирая руки. Если от кого и ждать помощи, только от Энцолора. Он их соединил с Арманом, он понял и принял выбор сестры. Она подошла к окну и увидела, как Рени степенно вышла из дворца, прошла до ворот, а после побежала. Только бесовка исчезла из виду, как в ворота вошли рабочие, из низших вампиров. Они отличались от правящих ростом, силой, реакцией. Рабочие несли брус, на котором была намотана длинная цепь. Эль быстро потеряла интерес к вампирам.
- Госпожа, вас приглашает господин на трапезу дневную.
Вампирша вздрогнула от неожиданности. В покои неслышной тенью вошел вышколенный бес. Он поклонился девушке и теперь ждал, когда она последует за ним.
- Скажите господину,
Что есть не буду.
Сыта Эльмина.
Бес вновь поклонился и вышел, а вскоре его сменил Ройх. Он, молча, подошел к девушке, схватил ее за руку и потащил за собой. Она зашипела, обнажая клыки. Вампир обернулся, оскалился, продемонстрировав длину своих зубов, и потащил упирающуюся девушку за собой. Их молчаливая борьба закончилась, когда Ройх втолкнул Эль в обеденную залу. Вошел следом и закрыл за собой дверь. Вампир прошел к столу. Он указал взглядом на стул и принялся за трапезу. Эльмина отвернулась, показывая, что есть не собирается. Ройх усмехнулся и не стал настаивать.
Эльмина направилась к двери, дернула ее и резко обернулась, смерив навязанного ей отцом супруга гневным взглядом. Дверь оказалась заперта. К столу она так и не подошла, оставшись стоять у двери в ожидании, когда ее вернут в покои. Ройх спокойно ел и, казалось, совершенно не обращал внимания на вампиршу. Закончив свою трапезу, он промокнул рот салфеткой и подошел к девушке. Тонкие, но неимоверные сильные руки легли ей на плечи, и она дернулась в попытке скинуть их.
- К чему война, Эльмина?
Ведь я был по сердцу тебе.
Об этом вспомни.
- Так было, Ройх, но изменилась Эль.
Могло бы все пойти иначе,
но в голову пришло Судьбе все поменять.
Послала мне любовь другую,
такую теплую, живую.
И ты не вздумай осуждать!
Милей мне синих глаз прекрасный свет.
Лишь в них смогла найти ответ,
что значит быть счастливой.
- Всего лишь человек!
- Да, человек. И мой мужчина.
- Так значит все-таки война?
- Дай мне свободу, и останемся друзьями.
- Не может дружбы быть меж нами.
Я слишком долго ждал тебя.
Пока росла, пока взрослела.
Глазами, смехом звонким и живостью своей
холодного вампира в плен ты взять сумела.
Сказала б "да" еще в круженье бала,
и никогда бы человека не узнала.
Зачем ты медлила с ответом?
- Мой милый Ройх, спроси богов об этом.
Сама Судьба сомкнула мне уста,
меня к другой любви готовила она.
И рада я, что так случилось.
Скорей бы лишь разлука завершилась.
Ройх, умоляю, отпусти меня!
- Нет. Решенье принято и нет пути назад.
И пусть свершен был не со мной обряд,
отцом мне все же отдана.
И стало быть, моя жена.
- Тогда война.
- И в ней ты проиграешь.
- И после этого себя ты мужем называешь?
Она горько рассмеялась. Вампир взглянул на упрямицу исподлобья, вновь взял за руку и открыл двери. Эльмина выдернула руку и вышла первой.
- Ну, раз война,
тогда прими подарок мой тебе, жена.
Вампир невесело усмехнулся, распахнул в ее покои дверь и пропустил вперед. Девушка сделала несколько шагов и ахнула, когда холодный металл ошейника коснулся ее шеи. Ошейник защелкнулся, и загремела цепь, лишая ее свободы. Взбешенная вампирша оскалилась и обернулась к Ройху.