— Не отвернетесь? — поймав ее взгляд, спросил вдруг Абель.
— Он что, держит меня за какую-то изнеженную девицу? — вспыхнула девушка, но поборола злость и лишь молча качнула головой.
— Ваше право. Так, а ты посиди-ка пока тут, твой подельник очнуться изволил, — кончик острия катаны исчез из груди «главаря» и, хищно блеснув, нежно, практически невесомо чиркнул по обратной стороне его коленей. Пронзительно вскрикнув, некогда уверенный в своей силе противник обрушился наземь.
Вновь отблеск стали — и окутывавшие Василису ленты распались, возвращая свободу.
Романова села и размяла начавшие неметь руки. Заметила пару небольших порезов на костюме и запоздало осознала, что рассек их Абель одним единственным движением. Вот только ее ошеломленный взгляд парень понял по-своему. Пожав плечами, виновато улыбнулся:
— Прошу прощения, забыл про складки на одежде. Так, секунду.
Подойдя к обнаружившемуся на земле подельнику «главаря», Томас смахнул с катаны кровь и смерил его взглядом, словно решая, как поступить.
— Ах ты ублюдок, да ты хоть знаешь, кто…
Острие катаны едва заметно клюнуло его в шею, а следом — в печень. Выгнувшись от боли, лежащий протяжно засипел. Будь возможность — и его крик переполошил бы весь городок, но рассеченные голосовые связки подобной роскоши не предоставили.
— Жестоко… — выдохнула Василиса. Владению мечом она училась с малых лет, вот только одно дело — тренировки и спарринги, и совсем другое — использование клинка по прямому назначению. Как оказалось, к подобному она все еще не готова, как бы ни храбрилась в душе.
А вот на лице Абеля и мускул не дрогнул. Невозмутимо отвернувшись от корчащегося на земле тела, парень подошел к стоящему на четвереньках и трусливо косящему на него глазом «главарю».
— Прости нас, мы…
— Не перед тем извиняешься.
— Про… Простите, принцесса! — взмолился тот, боясь поднять слезящиеся от боли глаза. — Простите дураков, бес попутал!
— Бес? — нахмурился Абель. — Что за чушь. Любят же такие как ты сваливать все на эфемерное зло.
— Ты прав, это только наша вина! Пощади…
— Я и не собирался вас убивать, мы все-таки на Турнире, — качнул головой Абель и перевел взгляд на Василису: — Он позволил своей руке лишнего, вы в праве ее отнять. Пусть и только до исцеления.
— Нет-нет-нет! — испуганно заголосил «главарь», с трудом вставая на колени и соединяя ладони. Всё его достоинство и гордость аристократа пали перед ликом одного из наиболее грозных врагов человека — болью.
— Тьфу ты, — поморщился от этой картины Томас. — Заткнись ты уже и прими наказание как мужчина.
— Я… — побледнела Василиса. Она знала, что слова ее неожиданного спасителя более чем разумны и наблюдающие сейчас отец с дедушкой не одобрят, прояви она милосердие. Так же, как и не поймут этого жадно прильнувшие к экранам зрители. Она — Романова, и это не только красивая фамилия и многовековая история, но и обязательства.
Вот только при одной мысли, что ей нужно взять меч и отсечь руку поверженного врага… Живого человека… Это ведь даже не в бою!
— Ох, прошу прощения за свою невнимательность. Вижу, вы еще не оправились от действия лент… — увидев в ее глазах панику, кивнул Томас. — С вашего разрешения я позабочусь об этом.
— О чем вы…
Договорить ей не дал короткий свист рассекшего воздух клинка, а следом грохот развалившегося на земле тела — от болевого шока «главарь» попросту отключился.
— На этом закончим, — вздохнул парень и, вложив катану в ножны на спине, протянул Василисе руку.
Непонимающе посмотрев на предложенную ладонь, девушка посмотрела ему в лицо. Словно очнувшись, сердито тряхнула головой и резко вскочила. С трудом, покачнулась, но зато самостоятельно. Чертовы ленты и правда явно успели что-то пережать, потому как ноги до сих пор подрагивали от слабости.
— Вы быстро восстанавливаетесь, — удовлетворенно кивнул Абель. — Раз теперь всё в порядке, я пойду. Желаю удачи в Турнире.
Не дожидаясь ответа, этот нахальный парень, только что не моргнув глазом покалечивший двух человек, как ни в чем ни бывало направился вниз по улочке.
— А? Что это вообще было… — ошеломленно протянула Василиса. — Даже имени не спросит…?
— Ага, — донесся довольный голос постепенно удаляющегося парня.