Том качнул головой.
— Вот и мы не знаем, — вдруг тяжело вздохнул Шульц. — Сколь опытных людей мы бы ни отправляли, сколь бы силен ни был их Дар и комплект артефактов для ментальной защиты, в какой-то момент все они… ломаются.
— То есть?
— Некоторых, замечу, никогда ранее не замечавшихся ни в чем подобном, мы чудом обнаружили до того, как они спились или убились веществами в грязных подвалах на окраинах Марселя или Парижа. Этим повезло больше всех.
— Странное у вас представление о везении.
— Думаешь? Несколько других покончили с собой, а вот остальные… они изменились. Выходили на связь, несли чушь про Покровителя и его скорое пришествие, великую цель и всеобщее благо, а потом исчезали. Известно только, что их не убрали, но на этом всё. Однако на первых стадиях кое-что отправить они все же успевают. Ты спрашивал, чем опасна секта? Если мало рассказа про агентов, то взгляни сюда. Видишь кого-нибудь знакомого?
На экране высветился другой отчет и Том пробежался взглядом по первым строчкам. Нахмурился, придвинулся ближе и вчитался внимательнее.
— Это…?
— Именно. Юрий Михайлович Романов, задержанный по обвинению в попытке переворота. Помнишь такого? А теперь смотри, вот он сразу после задержания.
Запустилось видео. Гордый донельзя мужчина, весь вид которого буквально кричал о принадлежности к высшей аристократии. Абсолютное презрение к окружающим в целом и допрашивающему его следователю в частности, сложенные на груди холёные руки, насмешливый взгляд уверенного в себе человека. Даже тюремная роба смотрелась на нем как-то по-особенному, что ли.
— Тот же день, шесть часов спустя.
Новое видео. Тот же человек… вроде. От былого превосходства и величия не осталось и следа. Перед напряженным как струна следователем сидел перепуганный взъерошенный человек. Бледная копия самого себя. И главное — он давал показания. Против себя самого.
— Резюмируя его трехчасовое выступление с признанием всех мельчайших грешков, получается, что все события в России, в том числе те, в которых довелось поучаствовать и тебе, якобы были его и только его инициативой. Величие дома Романовых, непризнание власти бездушных марионеток-Премьеров и так далее. А главное, что это даже ложью не назовешь — по всем показателям, он искренне в это верит.
— Может, раскаялся? — все же спросил Том, хотя по собственному опыту знал, что подобное если и происходит, то точно не с людьми вроде Юрия. Да и собственное подсознание было полностью согласно с чутьём Полковника.
— Знаю, ты успел пообщаться с Юрием. Как думаешь, он похож на человека, готового раскаяться в своих ошибках?
— Мм… Всякое бывает.
— Ты все еще веришь в людей, что похвально, но наивно, — вздохнул Шульц и открыл следующий документ. — По результатам анализов наших специалистов, Юрий на первой записи, и он же на второй –два практически разных человека. Он мог раскаяться, мог послушаться адвоката и сменить тактику защиты, но чего бы он точно не смог — это за шесть часов избавиться от абсолютно всех былых привычек, психологических установок, поведенческих реакций и прочих мудреных терминов… Ты посмотри на него, словно нашкодивший ребенок, стукнувший кого-то в песочнице, которого отругали родители и привели мириться. Предварительно заставив заучить речь.
Том всмотрелся в лицо Юрия на записи. Полные ужаса глаза, слезы, стыдливо опущенная голова, обгрызенные ногти…
— Но магия Разума не способна настолько быстро и сильно изменить личность человека. Я…
— Интересные познания, — хмыкнул Шульц. — Но ты прав. Ни в нашем мире, ни, как понимаю, в твоем, магия Разума не способна настолько сильно воздействовать на человека за столь короткий срок. Чтобы изменить настолько мелкие и едва заметные моменты, понадобилось бы просто титаническое по своим объемам плетение, причем для закрепления этапа воздействие должно быть неоднократным. Да и так заложенные с детства рефлексы нет-нет, да прорывались бы.
— Интересные познания, — усмехнулся Том, получая очередное подтверждение, что магия Разума в этом мире пусть и под запретом, но абсолютно точно не исчезла полностью. Рядом задумчиво качнул головой внимательно вслушивающийся в разговор Мастер. — Тогда что это может быть?
— По некоторым данным, перед вторым допросом в изолятор проник… некто. Или нечто, черт его знает. Камеры ничего не зафиксировали, охрана тоже. Наши российские коллеги ничего бы и не заподозрили, если бы Михаил Второй не решил навестить сына. Он то и заметил его странное состояние, а там допросили остальных заключенных. Многого они не сказали, но высокий человек в мантии с капюшоном — это уже что-то, верно? Любят же все эти злодейские злодеи всякие мантии, плащи и прочее… Ни один специалист не смог дать точный ответ. Даже наших приглашали! Тауриэль лично ездил, но дать точный ответ, что именно случилось и что применили к Юрию не получилось даже у него. Честно говоря, надеялся, ты сможешь дать подсказку.