Лабиен помрачнел:
– И это зима. Весной мы окажемся в полном дерьме. К тому же без одного легиона.
Они стояли возле добротного деревянного дома легата, освещенные неярким зимним солнцем, глядя на ровные ряды строений, расходившихся от них в трех направлениях. Дом командира всегда располагался в центре северной части римского лагеря, за ним теснились склады и сараи.
Это был кавалерийский лагерь, потому он был больше лагеря, где жили и оборонялись пехотинцы. Римские зимние лагеря для пехоты обычно строились из расчета половина квадратной мили на один легион (для кратковременных лагерей эта норма была впятеро меньше). Легионеры размещались по десять человек в доме – восемь солдат и два нестроевика. Каждая центурия, состоявшая из восьмидесяти солдат и двадцати нестроевиков, занимала отдельную небольшую улицу с домом центуриона в начале и конюшней для десяти мулов и шести волов, которые тянули единственную повозку центурии, в конце. Дома легатов и военных трибунов стояли вдоль главной улицы лагеря – via principalis – по обеим сторонам от дома командира и дома квестора, причем дом квестора был больше, поскольку квестор ведал припасами, счетами, казной и похоронной конторой. Вокруг них было свободное пространство, достаточное для прохода строя солдат. Еще одна площадка перед домом командира служила лагерным форумом, где собирались легионеры. Все было настолько четко выверено, что каждый в лагере точно знал свое место. Такой же порядок был и в лагерях, которые разбивались на ночь во время переходов, и в полевых лагерях, которые возводились перед боем. Даже животные знали, куда они должны идти.
Лагерь Лабиена занимал две квадратные мили, ибо, помимо одиннадцатого легиона Лабиена, в нем размещались две тысячи эдуйских конников, в распоряжении каждого из которых имелись две лошади, слуга и мул. Животные находились в удобных зимних конюшнях, а две тысячи их хозяев жили в просторных домах.
В лагерях Лабиена, наводившего на подчиненных страх, всегда было грязно, поскольку его мало заботила своевременная чистка конюшен и уборка мусора. Он также разрешал солдатам держать при себе женщин, и Цезарь не противился этому, хотя ему очень не нравилась вонь, исходящая от шести тысяч нечищеных животных и десяти тысяч немытых человеческих тел. Рим, не имея собственной кавалерии, вынужден был полагаться на наемников, не являвшихся римскими гражданами. У них были свои законы, и им разрешалось поступать по-своему. Это в свою очередь значило, что римлянам-пехотинцам тоже разрешали держать женщин. Иначе возмущенные граждане скандалили бы с негражданами, и зимовка превратилась бы в кошмар.
И Цезарь ничего не сказал. Грязь и страх царили вокруг Тита Лабиена, но он был сокровищем. Никто не командовал кавалерией лучше, разве что сам Цезарь, чьи обязанности главнокомандующего не позволяли ему вести в бой кавалерию. Да и с пехотой Лабиен успешно справлялся. Очень ценный человек и отличный заместитель командира. Жаль, что он не мог укротить в себе дикаря. О его наказаниях шла такая молва, что Цезарь никогда не давал ему дважды один и тот же легион для длительного пребывания в лагере. Парни из одиннадцатого застонали, услышав, что должны зимовать вместе с Лабиеном, и теперь жили надеждой на то, что следующую зиму проведут с Фабием или Требонием, командирами строгими, но не спускавшими с легионеров три шкуры.
– Первое, что я сделаю по возвращении в Самаробриву, – напишу Вентидию и Мамурре в Италийскую Галлию, – сказал Цезарь. – У меня осталось семь легионов, а «Жаворонок» сильно поредел, потому что за его счет я восполнял потери в других легионах. А мне нужны одиннадцать легионов и четыре тысячи лошадей. Год будет тяжелым.
Лабиен поморщился.
– Четыре легиона зеленых рекрутов? – спросил он, кривя рот. – Это же больше трети всей армии! Они будут помехой, а не помощью.
– Зеленых только три, – спокойно возразил Цезарь. – Один легион, который мне нужен, состоит из хороших солдат. Он расквартирован в Плаценции. Ребята, правда, в бою не бывали, но отменно натренированы и рвутся в драку. Безделье так им наскучило, что они могут взбунтоваться.
– Ага! – кивнул Лабиен. – Я знаю, о ком ты. Это шестой легион, набранный Помпеем в Пицене около года назад. Его готовили для похода в Испанию, а похода все нет. Ты прав, Цезарь, парни застоялись. Но командует ими Помпей, а не ты.