Голоса разделились поровну, и в конце концов Юань решил не отказываться от задуманного.
– У Тондлона не было времени предупредить губернатора. Вдобавок отправка солдат в Макао – муторное дело, за пару часов людей не соберешь. А еще нужен приказ…
В голове у него занозой сидела мысль о деньгах, которые он сможет выручить за девку. Нет, она должна оставаться живой и здоровой, решил Юань.
Оказавшись в Макао, Андрия явно воспрянула духом. Надежды всколыхнулись в ней с новой силой. Посреди сутолоки и суматохи города, битком набитого представителями всех племен и народов, она уже не чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Наверняка здесь есть кто-то, кто сумеет прийти ей на помощь. Тем не менее самые большие надежды она возлагала на Тондлона. Когда он внезапно покинул лагерь и не вернулся, Андрия поняла, что китаец решил попытаться спасти ее.
Но радостное ожидание мигом испарилось, когда они оказались в той части Макао, где находился невольничий рынок. Королем порока в Макао был смуглый жирный португалец Паоло Мендес. Его резиденция представляла собой настоящий оазис европейской роскоши посреди пустыни нищеты и разврата.
Когда двое вооруженных до зубов громил провели Юаня и Андрию в кабинет Мендеса, тот поднялся из-за необъятного стола тикового дерева и не спеша подошел к девушке, оглядывая ее со всех сторон. Его расплывшееся тело было облачено в английский твидовый костюм для верховой езды.
По-китайски Мендес говорил свободно, правда, с сильным акцентом.
– Признаюсь, господин Юань, вы отнюдь не преувеличивали, когда говорили мне, что это бриллиант редкой красоты. Я полон желания приобрести его в свою собственность.
– Если цена меня устроит, можете делать с ней все, что вам заблагорассудится, – пожал плечами Юань.
– Дорогая моя, – обратился португалец к Андрии, – не будете ли вы столь любезны освободиться от этой мешковатой одежды, дабы я мог увидеть ваше тело?
– Ни за что! – ледяным тоном твердо ответила Андрия.
– Делай, как он велит! – рявкнул Юань и угрожающе шагнул вперед. – Или я помогу тебе!
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Андрия смирилась и начала медленно раздеваться. Оставшись совершенно обнаженной, девушка гордо выпрямилась. Она не съежилась от стыда, а напротив, расправила плечи и, высоко подняв голову, с нескрываемым отвращением и презрением посмотрела в лицо гнусному толстяку.
Мендес, поглаживая густую бороду и попыхивая вонючей сигарой, дважды обошел вокруг Андрии, все время кивая головой.
Девушка вздрогнула, когда он ущипнул ее за ягодицу.
– Чудесно, задница что надо – круглая и крепенькая.
Мендес медленно погладил ладонью ее живот. С великим трудом Андрия сохранила видимость полного безразличия к происходящему.
– Гладенький, прямо бархат. Богиня, истинное слово – богиня!
Просунув руки ей под мышки, португалец плотно обхватил груди девушки и несколько раз легонько сжал.
– Спелые и сочные плоды. Хранят нектар богов, который еще никто не пробовал. Хорошо, можешь одеться. Утром мы облачим тебя в такой наряд, что от одного вида твоих прелестей покупатели потеряют голову. – Он повернулся к громилам: – Отведите ее в «конюшню» и заприте там до утра.
Мендес и Юань начали торговаться о цене, за которую главарь бандитов готов уступить свою пленницу, когда Андрию грубо вытолкнули за дверь и повели куда-то по темному коридору.
«Конюшня» оказалась длиннющим бараком с окнами, забранными толстыми решетками, и циновками вдоль стен. В дальнем конце располагались четыре отхожих места. Андрия ожидала гораздо худшего. Дом располагался недалеко от гавани, и в воздухе чувствовался соленый запах моря.
Среди шестнадцати молодых женщин Андрия в свои пятнадцать лет оказалась самой молодой. Самой старшей было тридцать пять лет. Большинство женщин были одеты в поношенные штаны и кофты, которые обычно носят крестьяне.
Ли Су, самая старшая, выказала Андрии искреннее сочувствие, и та сразу полюбила ее.
– Ты такая молодая и такая красивая. Что за несчастье привело тебя к столь горькой участи?
Когда Андрия поведала ей о своих бедах, женщина прониклась еще большим сочувствием:
– Так тебя украли из миссии? Да поможет тебе Господь, девочка! – Ли Су истово перекрестилась и, заметив неприкрытое изумление Андрии, объяснила: – Много лет назад я была служанкой в семье одного миссионера и крестилась.
– Я тоже крещеная, – с осторожностью призналась Андрия. – Но их Бог оказался таким же равнодушным к людским бедам, как и дикарские божки, которых умоляют о милости невежественные крестьяне.
– Надеюсь, мы останемся вместе, и тогда я буду присматривать за тобой, как старая тетушка.
– Да ты совсем не старая, Ли Су! – рассмеялась Андрия. – Но мне тоже хочется, чтобы мы больше не расставались.
– Если нас отправят в Америку, я оставлю себе только первую половину имени – просто Ли. Звучит совсем по-европейски, правда?
– Очень похоже.
Ли была небольшого роста, полненькая и довольно привлекательная женщина, с лицом чистокровной китаянки. Волосы у нее были длинные, черные и блестящие. Пожалуй, только зубы портили ее – слишком редкие, пожелтевшие и кривоватые. Ли Су отличалась живым умом и наблюдательностью, а по-английски говорила так же свободно, как и Андрия.
Несколько минут Ли молчала в глубокой задумчивости. Потом, как бы очнувшись, повернулась к новой подруге:
– Мне кажется, я придумала, как сделать так, чтобы нас продали вместе.
– Как, говори! – заинтересованно встрепенулась Андрия.
– Несмотря на твою неприкрытую лесть, я действительно могу сойти за твою тетю. Да что там – даже за мать!
– Честно говоря, я не поняла.
– Этот боров Мендес будет выжимать из покупателей все возможное. За лишний цент он готов удавиться.
– Ну и что из этого?
– А я предложу ему выставить нас на продажу в паре, как мать и дочь. Только представь – мать и дочка-девственница. Теперь поняла?