Лисица подлетела, когда солнцем залило большой двор замка. Хоть было уже и светло, но прислуга и рабы только начали подниматься с постелей. Вчера был большой праздник - начало цветения, подношения с принадлежащих шалфейям земель посланы в главный храм, где Верховный жрец принес жертву богу Кутаро и супруге его Лантане. Он больше не покидал Улей, чтобы провести церемонию в королевской крепости. Лисица не смела узнать о причине столь кардинальной перемены.
Очередная кушина во время жертвоприношения лишилась права на полноценную жизнь, оставив с невинностью на алтаре и свои мечты о счастье. Таков был порядок, Лисица прекрасно знала это, но внутри противилась неполноценной системе. Вряд ли Лантане и ее могущественному супругу нужны подобные жертвы, от которых их творения страдали до конца своих дней. Но он не могла ставить под сомнение историю и традиции их расы по многим причинам.
Вздрогнув, Лисица ощутила, как на плечи накинули шерстяной плед. Она обернулась и поблагодарила неожиданно подошедшую рабыню, ту, которую чаще всего прислуживала ей. Обычно невольница делала это незаметно для хозяина. Он предпочитал, чтобы служанки супруги постоянно менялись. По его словам, привычка - это слабость, что недопустимо в окружении Жреца.
- Госпожа, вы вся мокрая, идите к огню, а то простудитесь.
Плен не потревожил ее бодрости духа, - про себя подметила Лисица. Какая несправедливость. Столь необычная пленница с тонкими чертами лица, гордой осанкой. Наверняка в своих краях каменщица носила ладные одежды и, возможно, принадлежала к древнему роду.
- Давайте, я приготовлю вам ванну. Вот увидите, как сразу станет легче. Вид у вас неважный, - заботливо проворковала каменщица.
Лисица согласно кивнула и натянула принесенную накидку, удерживая края ледяными пальцами.
- Куда пожелаете принести лохань?
- Приготовь в общей умывальне. Ведра тяжелые, незачем тебе таскать их наверх. Вокруг глаз рабыни появлялись морщинки, когда она улыбнулась. Лисица попыталась улыбнуться в ответ, но губа лишь нервно подернулась.
- Благодарю, госпожа. Мне совсем не сложно...
- Мне тоже. Внизу... пожалуйста, - мягко повторила Лисица.
- Вы и глазом не успеете моргнуть, всё будет готово.
Каменщица поклонилась и скрылась за тяжелой дверью, ведущей на кухню, где уже начался ежедневный переполох: замешивали тесто для лепешек и хлеба. Варили яйца и жарили мясо на завтрак. Ноздри волновал запах свежей выпечки, и в животе прошлась волна недовольства. Вчера вечером Лисица не притронулась к еде, аппетита не было, и грязные шутки, отпущенные мужем в ее адрес, не способствовали его появлению. Пришлось спешно покинуть трапезный зал и уйти в спальню. Оттуда слышались лишь обрывки смеха и пьяный гул.
Лисица погрузилась в купальню и отослала рабынь, чтобы они не мешали ей отмачивать свои горести, надеясь оставить тревоги в воде. Продрогшее тело требовало покоя. Когда стих шум воды и дверь закрылась, она откинулась на вытянутую спинку. Вода с добавлением трав помогла расслабиться. Сейчас пришлась бы кстати одна из настоек Афиры, которую она добавляла иногда в воду для купания. После них она чувствовала себя легче перышка.
"Всесильная Лантана, помоги мне пройти твои испытания, услышь мольбу души моей, выведи из тьмы..."
- Думаете, я не знаю, что вас не было ночью?
Шипящий, как попавшая на угли вода, голос мужа застал Лисицу врасплох, и она чуть не выпрыгнула из купальни. "Как он бесшумно проник сюда? Наверняка я уснула", - промелькнуло в ее голове.
Он присел на край лохани. На лице играла самая зловещая из его улыбок.
- Я не помню, чтобы отпускал вас. Где вы были? В чужой постели? Хотите родить бастарда?
Она попыталась встать, но он остановил ее, перекинул руку через узкие стенки емкости прямо перед лицом жены.
- Вам известно, что покидать замок одной нельзя, госпожа? Так?
Лисицу затрясло, хотя вода все еще не остыла. Поднять голову и посмотреть на жреца она не решалась. Даже если она ни в чем не виновата, он все равно найдет причину и начнет издеваться.
- Знаете?
Он сжал подбородок шалфейи и вытащил из воды одним махом. Резко развернул и перегнул через край купальни, лицом вниз. Она яростно сопротивлялась, но густую копну волос крепко держала беспощадная рука.
Ульф возбудился открывшемуся его взгляду зрелищу. Худоба жены пришлась по вкусу: напоминала острые зады юнцов. Из-за пояса он быстро достал плеть и обрушил всю ярость, бушевавшую в нем целую ночь, на ягодицы супруги. Вместо криков вспенилась вода в купальне, вырываясь на поверхность множеством пузырьков.