Всеволод Юрьевич обошел всех князей, прощаясь. Сердечно обнял Романа Глебовича, отчего тот даже растерялся: никогда еще такой ласки от великого князя не видал. Потом великий князь обнял Святослава Глебовича. Потом — двух его племянников, Ингваря и Козьму. Напоследок обнял Глеба и Олега Владимировичей. И направился к себе в полстницу.
Тут же выбрался наружу — у полстницы имелся отдельный вход. Махнул рукой, подзывая Михаила Борисовича. Тот был тут как тут.
— Ну, Миша, иди. А то заждались тебя. А где князь Давид?
— Вот он стоит, государь. Мы вместе зайдем. И люди сейчас подойдут.
Все. — Великий князь повернулся и зашел обратно в полстницу.
Он поудобнее устроился на лежанке, рядом на всякий случай положил меч.
Вскоре из-за полотняной стенки, отделявшей великого князя от пирующих, донеслось:
— Здорово, князья!
Ага, Миша начал нарочно грубо, чтобы сразу ошеломить. Ну, послушаем.
В шатре смолкли звуки застолья — видимо, князья не знали, как ответить на боярскую наглость. Все-таки боярин — приближенный самого великого князя. Ну его — связываться.
— А, князь Давид! Приехал? — послышался голос Романа. Видимо, Роман решил не замечать Мишиной грубости, разговаривать только с Давидом. — Что ж поздно-то так? Великий князь только что ушел. Садись с нами, князь Давид!
— С тобой рядом не сяду, князь Роман! — донесся глухой голос Давида. И сразу же:
— Не сядет он с тобой, князь Роман! — Это уже Михаил Борисович.
— Да ты что, князь Давид? — после некоторого молчания растерянно спросил Роман Глебович, — Умом тронулся?
— Ты не на князя Давида, ты на себя посмотри, — нагло сказал Михаил Борисович. — Изменник!
— Пойди проспись, боярин! — загремел Роман Глебович.
— Сам проспись, собака! И нечего на меня глаза пучить! Скажи лучше — что ты князю Чермному обещал?
Послышался грохот и звон падающей посуды, пыхтение. Князь Роман, видимо, выбирался из-за стола, а его держали. Правильно, что великий князь не велел им на пир с собой оружия брать — было бы сейчас дело.
— Что ответишь, князь Роман? Или ты, князь Святослав? Вы оба Чермному писали! Мы все знаем!
— Ах ты, ах ты пес! — задыхался Роман Глебович.
— А обещал ты ему, князь Роман, со всей дружиной передаться! Сколько тебе платит Чермный-то? — Голос Михаила Борисовича звенел от справедливого гнева.
И вдруг произошло то, чего великий князь не ожидал.
— Верно! Изменник ты, князь Роман!
— От Чермного люди у тебя были, грамоту взяли от тебя!
Это были голоса племянников князя Романа — Олега и Глеба Владимировичей. Быстро сообразили. Поняли, что дядю защищать невыгодно, и накинулись на оторопевшего Романа. А может, и знали, что так будет. Миша с ними поговорил, что ли?
— Князь Глеб! Князь Олег! — кричал Роман. — Что же вы говорите? Ведь вы оба сыновцы мои! Князь Давид! Ты-то хоть заступись!
— Не буду за изменника заступаться, — пробубнил Давид Муромский. — Все правда, князь Роман, уговор у тебя был с Чермным! Признайся лучше!
За стенкой опять завозились. Может, князь Роман тщетно искал оружие? Вот вскрикнули тонко. Это, наверное, Святослав или из молодых княжичей кто-то. Да, не сладко им сейчас приходится.
— Государь! Великий княже!!! — так громко вдруг завопил князь Роман, что Всеволод Юрьевич невольно вздрогнул, и рука дернулась — схватить меч. — Оговорили нас! Богом клянусь, святым Спасом! Не было того!
Тогда великий князь встал и, отодвинув занавесь, вошел в шатер. Уже и дружинники здесь были — держали крепко за руки Романа, Святослава, племянников. При появлении государя все замерли. Великий князь заметил направленный на него удивленный взгляд Константина, который за время свары не произнес ни слова. Но сейчас переглядываться с сыном было некогда. Великий князь оглядел изменников. Толстое лицо Романа светилось надеждой, Святослав в руках двух крепких дружинников поник, опустил голову, юноши смотрели на великого князя испуганно. Надо же — такие молодые, а уже с врагами государя своего дружбу водят. Это все семя Глебово проклятое! Всю жизнь на великого князя они ножи точили!