Андре говорили то же самое, и все же он пошел на риск, не слушая экспертов. Я собирался поступить точно так же. В моем распоряжении были накопленные за целое столетие знания о погодных условиях в Арктике, и они, как я полагал, должны помочь мне достичь цели. И неважно, если я не смогу вернуться с полюса на воздушном шаре. Я просто хотел туда добраться. При необходимости я мог дойти обратно на лыжах или дождаться летнего ледокола, который возьмет меня на борт.
Но главной причиной моей решимости было то, что план возник у меня в разгар успешной экспедиции, а такая формула всегда приносила мне удачу. Я решил побывать на Северном полюсе, когда один, без всякой поддержки, шел к Южному. Я решил покорить семь вершин, когда в 1993 году поднимался на Эверест. Путешествие к Северному полюсу на воздушном шаре было слишком заманчивым приключением, чтобы отказаться от него, и я не собирался сдаваться лишь потому, что эксперты говорили, что это сложно или невозможно. Андре никогда не пасовал перед скептиками, критиканами и недоброжелателями, и потому я брал с него пример.
– Ветра в Арктике крайне непредсказуемы, – предупредил Люк. – Любой долгосрочный прогноз, который я смогу вам предложить, будет менее надежен, чем инструкции, подготовленные для команды «Брайтлинг». Я смогу прогнозировать ветра лишь за несколько часов, а не дней.
Я знал, что в низких широтах, на которых воздухоплаватели пытаются облететь вокруг света на воздушном шаре, центробежная сила, возникающая в результате вращения Земли, делает погоду более предсказуемой. На маршрутах кругосветок стоят десятки погодных станций, которые загружают подробные погодные данные в суперкомпьютеры, используемые метеорологами для создания точных погодных моделей.
– Там, куда вы направляетесь, Дэвид, погодных станций нет, – напомнил мне Люк, пожав плечами и изогнув брови, как типичный француз с карикатуры. – Это океан, и единственные доступные мне данные приходят со спутников.
– Мне нужно лишь понять, возможно ли это, по вашему мнению, – сказал я.
Мне предстояло в одиночестве лететь под куполом «Британник Челленджера», но Люк должен был сопровождать меня в бестелесной форме, как третий глаз, заглядывающий на сотни километров вперед, чтобы увидеть, какие опасности и возможности меня ожидают. Если бы он сказал, что это невозможно, мне пришлось бы переосмыслить все предприятие.
– Будет непросто, Дэвид, – ответил Люк, – и вы лишь усложните себе задачу, если решите взлетать со Шпицбергена. Полет из любой другой точки – из Канады, с Аляски, из Сибири – был бы проще. Может, выберете другую стартовую площадку?
Я подумал об Андре. Взлетая со Шпицбергена, он понятия не имел, что ждет его впереди. Может, горы, а может, и суша. Он прихватил с собой даже смокинг, на случай если ему придется ужинать с королем еще не открытой страны. Но его встретили лишь открытое море и полярные льды. Он был истинным первопроходцем. Мне тоже не хотелось знать, что готовит мне погода и откуда именно лучше взлетать, поэтому, верный идеалам Андре, я был намерен отправиться в путешествие со Шпицбергена, даже если метеорологи и другие эксперты говорили, что взлететь из другого места было бы проще.
Люк смирился с моим решением.
– Если вы так хотите, то я сделаю все возможное. Я люблю сложности, но, Дэвид, поймите, вы идете по самому сложному пути.
Через несколько недель он позвонил мне. Он изучил погоду последних нескольких лет и выяснил, что лишь в один год возникло два момента, когда ветра могли бы донести воздушный шар до Северного полюса.
– Вам повезет, если такой момент выпадет на день, когда приповерхностные ветра будут достаточно слабы, – добавил Люк.
Так я оказался на Шпицбергене, в кабинете профессора Гьессинга, который сказал, что у меня крайне мало шансов реализовать свой план и взлететь в апреле – мае. Проблема заключалась в том, что, поскольку я убедил «Британник Эшуранс» стать моим спонсором, я был обязан вылететь со Шпицбергена именно в этот период.
Я связался с «Британник Эшуранс» в 1999 году. Я понимал, что спонсоры сочтут мою идею крайне рискованным предприятием, но также знал, что, присмотревшись к ней, они увидят ее огромную ценность. Чтобы наконец совершить путешествие вокруг света на воздушном шаре, понадобилось двадцать две попытки и пятьдесят миллионов фунтов. Этой цели пытались достигнуть не менее шести команд – одна в 1980-х, остальные в конце 1990-х, – а еще несколько команд начинали подготовку, но отказывались от своих планов, потому что не могли дождаться подходящей погоды или сталкивались с техническими трудностями. Бюджет моего путешествия составлял 120 тысяч фунтов стерлингов. Я решил, что если у меня не получится в 2000 году, то я достигну цели в 2001-м. Хотя это было самое рискованное приключение в моей жизни, я не сомневался, что у меня все выйдет как надо.