Накануне опасности пешего покорения Северного полюса напомнили о себе пренеприятнейшим образом.
Я проснулся совсем разбитым, и Руне сразу отметил, что выгляжу я не лучшим образом. Он вытянулся в своем спальном мешке, вытащил одну из, казалось бы, неисчерпаемого запаса самокруток, и улыбнулся. «Откуда у тебя фингал под правым глазом? Кажется, мы не дрались».
Руне, как всегда, был бодр и готов к выходу. Жаль, я не чувствовал того же.
«Это возраст, Руне. Я староват для этих полярных приключений. И ты таким же станешь, когда доживешь до сорока одного и выбьешься из сил».
Зеркала у нас не было, поэтому я не мог узнать, действительно ли выглядел так плохо, как утверждал Руне. Вместо этого я попросил Руне снять меня на видео, а потом посмотрел несколько секунд ролика в видоискателе камеры. Я был потрясен. Он оказался прав. Я выглядел кошмарно. Под опухшими глазами темнели огромные круги. Я побледнел и осунулся, а от пухлых щек, которые были у меня четыре недели назад, не осталось и следа; кожа впала, обтянув скулы, о существовании которых я давно забыл.
На этом горести не кончились. За ночь мы вернулись почти на 2 км назад, и небо больше не было ясным, как накануне. Ветер дул слабо, но из-за низкой облачности в плоском свете небо сливалось с землей – иными словами, мы снова очутились в проклятой белой мгле.
Позавтракав, мы пошли дальше, и уже через час столкнулись с катастрофой. Кошмар, который преследовал меня на протяжении четырнадцати лет и прекратился лишь полтора года назад, вернулся – и на этот раз наяву. Пожалуй, это был худший момент за все двадцать лет моих полярных путешествий.
У первой протоки, которая встретилась нам на пути, Руне пошел первым, таща за собой сани, а я последовал за ним. Шагая по твердому на вид льду, я вдруг вместе с лыжами провалился под него, в невероятно холодные воды Северного Ледовитого океана. Менее плотная «сверххолодная» вода поднимается к поверхности. Ее температура составляет примерно –4 °C. Я никак не мог заранее узнать, что лед вот-вот провалится, а кошмар, который терзал меня с того самого дня, когда в 1984 году я провалился под лед на пути к Северному магнитному полюсу, станет жуткой реальностью.
Из-за белой мглы я не заметил, что у кромки толщина свежего льда не превышает пары сантиметров. Теперь я по пояс погрузился в Северный Ледовитый океан, и меня обуяла паника. Падая, я сорвал с шеи ледоруб, надеясь вонзить титановые зубья в ближайшую белую льдину, и окликнул Руне, который опережал меня метра на три. Казалось, он и не заметил моей паники.
Я попытался поплыть, хотя с плаванием у меня было плоховато даже в лучшие времена, но лыжи не позволяли мне пошевелить ногами. Я тонул, понимая, что теряю силы и сознание в холодной воде и уйду под лед, если не исправлю положение.
Руне услышал, как я упал и закричал, но в мире замедленного действия, где я оказался, он еще не успел среагировать на мои просьбы о помощи. Говорят, перед смертью у человека перед глазами проносится вся жизнь, и тот момент стал для меня коротким резюме последних нескольких месяцев. Я увидел, как мы готовились к походу в заливе Резольют, как вышли с острова Уорд-Хант, как неделями спали в палатке. Страшнее всего, что я видел, как обмороженные участки у меня на носу и пальцах становятся все больше, а нырок в Северный Ледовитый океан ставит точку в моем стремлении к Северному полюсу и желании первым собрать «Большой шлем исследователей» – покорить высочайшую гору каждого континента и добраться до четырех полюсов планеты – двух географических и двух магнитных. Вот и все, подумал я. Экспедиции конец. Мне не выжить.
Не успел я и глазом моргнуть, как мир вокруг ускорился, Руне возник прямо передо мной и потянул меня к себе из колючих объятий океана. Он вытащил меня на льдину, где я лежал, глотая воздух. Мои штанины уже замерзли и стали твердыми, как печные трубы.
Мне хотелось, чтобы Руне поскорее поставил палатку, где я смог бы сбросить с себя промокшую одежду и забраться в спальный мешок, но Руне посоветовал мне этого не делать. «Лучше всего идти дальше, – сказал он. – Тогда тепло твоего тело высушит одежду изнутри». Мне казалось, что это маловероятно. Я боялся, что теперь обморожение распространится на всю мою ступню и ногу. Мне нужно снять одежду, настаивал я. «Поверь мне, Дэвид, со мной такое случалось не раз. Если ты сейчас остановишься, вода вмерзнет в одежду, и этот лед из нее будет не выгнать. Ты должен идти дальше».