Подобное только кажется преувеличением или выдумкой. В самом деле, настоящее, жизнь выглядит именно так, а рутина, обыденность – она и есть фальшивка.
Если кто-то подменяет яркие краски бытия на истёртые грязной сухой кистью или закостеневшие в ванночках и тубах, – гоните его от себя прочь.
Это ваша жизнь, ваш холст, ваши мечты.
Я сам!
Сквозь пыльный от яркого солнца взгляд, замечаешь лишь границы, с усилием хранящие целостность ступеней, стен, глазниц оконных проёмов в захватанных пенсне стёкол. Светится трафаретка облака с вырезанным в нём силуэтом горюющего дуба. Самоцветы капель сосновой смолы сияют из оправы почек розового злата, на чёрном бархате припавших к ним шмелей.
Внимаешь лишь сути, минуя досадные мелочи, что теряются, как несуществующие и несущественные от того. Сердечное свечение глаз искупает прочие ущербности. Мелкие и широкие шаги в сторону от некоего мерила, которому не подстать все, жалят надоедливо и упорно, пока не укажут на своё истинное значение, – быть помехой радости всего сущего, настойчиво отвращать от него, в угоду чуждым, чужим.
Оттолкнуть, отстранить тебя от себя самого, – это ли не зерно, что, взрастая, тянется корнями в никуда, роняет сквозь пальцы почву родной земли, теряет её, цепляясь за пустоту, за вздорную пустошь, изрезанную, полную пустот масляную бумагу, по которой некто стремиться расписать покои твоей судьбы, по своему разумению, для своих утех.
Прежде, чем сказать: «Я сам!», – проверь, так ли это, твои ли слова. Загляни в зеркало воды, неба и глаза тех, кто тебя любит так, как ещё не умеешь сам.
За что любят? Они уж знают. Им со стороны видней.