И, продолжая без умолку тараторить, Карл Карлович захватил свои ящики, банки, сетки и проч. и потащил их в вагончик аппарата.
Его жизнерадостность и веселость, неизменные при каких угодно обстоятельствах, пробудили и других от задумчивости. Но само собой разумеется, никто не пошел внутрь вагона помогать Флигенфенгеру расставлять свое имущество и слушать его болтовню, когда под ногами развертывалась интересная и оживленная картина большого города и его окрестностей.
Аэростаты быстро поднимались, и не прошло и четверти часа, как манометр показал высоту в 1½ километра. Отсюда Нева казалась синевато-серебряной лентой, протянутой между Финским заливом и видневшимся вдали Ладожским озером. На поверхности реки медленно ползли какие-то точки, которые оказались пароходами, когда на них навели подзорные трубы.
Ветер дул с запада и нес шары к Ладожскому озеру со скоростью 50–60 килом. в час. Но для воздухоплавателей это движение оставалось незаметным, так как они двигались вместе с окружающим воздухом и поэтому не ощущали никакого ветра.
Петербург постепенно уменьшался и скоро превратился в расплывчатое туманное пятно дыма.
— Посмотрите, какою гадостью мы обыкновенно дышим! — воскликнула Наташа. — Ведь петербургский воздух — это не смесь азота с кислородом, а копоти с сажей.
— Помнится, я где-то читал, — сказал Добровольский, — что один английский доктор исследовал легкие лондонцев, с одной стороны, и эскимосов в Гренландии, с другой; и между тем как у вторых они оказались чистого разового цвета, бедные жители Лондона так прокоптились, что их легкие стали совершенно бурыми.
— А зато здесь какой Luft, как говорят немцы! — продолжала Наташа, с наслаждением вдыхая прохладный воздух.
На той высоте, на которой находились путешественники, атмосфера, действительно, была необыкновенно чиста. Не только в пыльных городах, но даже среди свежей зелени лесов никогда не бывает такого прозрачного воздуха.
Солнце, как будто радуясь, что ему не надо проникать сквозь слой пыли и земных испарений, ослепительно блестело, отражаясь в стенках аппарата.
Имеретинский взглянул на манометр; он показывал давление в 550 мм., что соответствует 2½ километрам высоты.
— Мы выехали 40 минут тому назад, — сказал изобретатель, — если подъем будет продолжаться так же быстро, то через полчаса придется запираться в вагончик, так как иначе мы рискуем, что «Победитель пространства» улетит без нас.
— Без вас, но не без меня, — раздался из дверей голос Флигенфенгера. — Впрочем, я тоже кончаю свою уборку и присоединяюсь к вашей компании.
— А ведь здесь довольно-таки холодно для июльского вечера, — заметил Добровольский. — Вот, что значит занимать высокое и видное положение: мерзни в июле месяце!
— Ну, мне полезно освежиться после трудов праведных.
Карл Карлович, вытирая пот со лба, вышел на площадку.
— Скажи пожалуйста, мой трижды ученый звездочет, — продолжал он, — чем объяснить, что здесь, в верхних слоях атмосферы, где солнце так ярко светит и сильно греет, все-таки холоднее, чем внизу?
— О, Бог мой! Что знает этот человек, кроме своих насекомых? А ведь ты, кажется, университет кончил, Карл Карлович!
— Только чур, господа, не ссориться, — перебила Наташа трагические возгласы астронома.
— Не беспокойтесь, Наталья Александровна, — галантно ответил Флигенфенгер, — я буду кроток, как агнец.
— Итак, слушай и поучайся, — начал Добровольский наставительно. — Воздух поглощает очень мало тепла при прохождении через него солнечных лучей. Главное же нагревание атмосферы происходит окольным путем. Солнце нагревает почву материка или воду океана, а воздух получает тепло от соприкосновения с этой нагретой поверхностью. Теперь тебе понятно, что в верхних слоях атмосферы, где нет земли или воды для поглощения солнечного тепла, оно проходит сквозь воздух, почти не нагревая его. На горах же нагревающаяся поверхность сравнительно не велика, а окружающая масса воздуха очень холодна, и поэтому мы и там находим низкую температуру.
— Теперь, господа, когда вы кончили ваши объяснения, посмотрите, какая прелесть, — сказала Наташа, указывая своим спутникам на развернувшуюся внизу картину.
Аэростаты достигли высоты почти 4-х километров, хотя подъем их значительно замедлился, несмотря на то, что было выкинуто несколько мешков балласта. Они летели все с той же скоростью и находились над южной частью Ладожского озера.
Бесконечная водяная поверхность казалась вылитой из голубой стали; ее окружала темная зелень прибрежных лесов. Но главную красоту картины составляла гряда облаков, которую воздушные шары быстро нагоняли. Очевидно, в нижних слоях атмосферы не было ветра или же он дул с меньшей силой.