— Я модель, — ответила она поспешно, чтобы солгать и поскорее покончить с этим.
— Вы модель. — Казалось, он раздевал ее взглядом.
Элейн опять покраснела.
— Какая именно модель? Демонстрируете одежду или просто… э… модель?
Элейн покраснела еще сильнее. Она почувствовала, как ее охватывает гнев, но при этом и уныние. Этот грек ее обидел.
— Я демонстрирую одежду, — тихо ответила она, избегая встречаться с ним взглядом.
— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я должен был догадаться, что вы не станете позировать обнаженной. Простите меня.
Элейн словно обожгло. Казалось, Кимон искренне сожалел о сказанном. Судя по всему, он не хотел ее восстанавливать против себя.
— Не важно.
— Мне очень жаль, — повторил мужчина.
Извиняющийся вид совершенно не подходил его характеру, манере держаться и мощному телосложению, которое само по себе подчеркивало его превосходство и высокомерие. Он заговорил не сразу. Сначала дождался, пока Элейн закончит пить чай, а потом спросил, не хочет ли она выйти на палубу. Сам он ел очень мало и выпил всего одну чашку чаю. Элейн не удивила подобная сила воли. Несмотря на высокий рост и широкие, сильные плечи, его тело состояло из сплошных мускулов. Кимон Дьюрис явно не принадлежал к числу людей с избыточным весом.
— Да, сейчас я бы хотела выйти на палубу.
При виде его улыбки уныние покинуло Элейн, а по спине вновь побежали мурашки. Собираясь встать, она огляделась по сторонам. Хэл сидел у окна и наблюдал за ней. Хотя девушка не могла отсюда разглядеть выражение его лица, она поняла, что ее поклонник обижен и сердится. Но ей не хотелось тратить на него свою жалость. Так, как сейчас, ей не приходилось отдыхать ни разу в жизни, и она собиралась сполна воспользоваться случаем.
Прошло уже три дня… Три дня Элейн провела в обществе Хэла и не хотела, чтобы их отношения зашли дальше обычной вежливости. Он ей навязывался, и Элейн начала чувствовать, что попала в ловушку. Ей пришлось бы ограничиться обществом Хэла и Донны и Джима весь круиз. Но сейчас… Она чувствовала волнение.
Кимон заявил, что собирается танцевать с ней весь вечер, и девушка знала, что он не шутит. Похоже, несносный грек хотел провести в ее обществе все шесть дней на борту корабля. И если по прошествии этих дней Элейн останется в одиночестве, лишенная общества знакомой троицы, она не станет возражать. Дело того стоит.
Девушки за соседними столиками уже бросали недвусмысленные взгляды на Кимона… и неудивительно. Он так привлекателен! Они смотрели и на Элейн… с нескрываемой завистью. Кимон неторопливо поднялся с кресла, улыбнулся спутнице, глядя на нее сверху вниз. Та взяла сумочку и встала. Мужчина машинально положил ей руку на плечо, и она затрепетала от его прикосновения. Неужели она влюбляется на борту корабля? Ее разум, нервы и, если на то пошло, все существо пребывали в смятении, когда они с Кимоном шли через салон. Многие наблюдали за тем, как они направились к двери и вышли на палубу.
— Сядем? — Кимон взял два кресла, не дожидаясь ответа Элейн.
Они прошли через всю палубу, нашли более или менее уединенное местечко, и Кимон поставил кресла неподалеку от перил. Они сели, и Кимон накрыл ладонью маленькую ладошку Элейн. Она повернулась вне себя от смущения, встретилась с ним взглядом и заметила в его глазах выражение, от которого у нее заколотилось сердце. «Неужели я действительно ему нравлюсь?» — спросила себя Элейн, чуть дыша… потому что у нее перехватило дыхание.
— Вы… вы живете один?.. Или у вас есть… родственники?
В его голосе открыто прозвучала язвительная насмешка:
— Если вы спрашиваете, женат ли я… по-моему, вы имеете в виду именно это… то нет… — Мужчина замолчал, и его губы дрогнули в усмешке, когда он заметил, как девушка покраснела. — Вы, возможно, думаете, я не признался бы, если бы был женат. Не знаю, признался бы или нет, — искренне сказал он и задумчиво добавил: — Наверное, все зависело от того, что за женщина моя жена. Но поскольку я не женат, такого вопроса не возникнет.
Элейн промолчала. Ее выбило из колеи то, что он понял, почему она задала вопрос:
— Если бы я был женат, это имело бы для вас значение?
Она взглянула ему прямо в глаза недоумевая:
— Не понимаю, что вы имеете в виду. Почему для меня должно иметь значение, женаты вы или нет?
— Мы станем друзьями, не так ли?
Мягкий голос, убедительный, но при этом уверенный и высокомерный. Он явно не сомневался в себе, этот смуглый грек с превосходными внешностью и телосложением. Чем закончится эта дружба, как он ее называл? Элейн не тешила себя мечтами о стремительном романе, за которым последует свадьба. Кимон Дьюрис не принадлежит к числу таких людей… скорее наоборот. Он мог быть опасен, Элейн не сомневалась… но ведь опасность часто волнует? До сих пор она вела монотонную жизнь, и ее привлекало все, что волнует. Он говорил о дружбе… но Элейн предвидела для себя риск и соблазны. Однако перспектива казалась ей захватывающей именно из-за непредсказуемой ситуации. Конечно, все могло закончиться прощанием, и тогда их дороги больше никогда не пересекутся вновь… но до прощания оставалось еще шесть дней. А пока Элейн собиралась жить… конечно, не предпринимая ничего рискованного. Она не Эстелла. И хотя время от времени, особенно когда предстояло оплатить слишком много счетов или предвиделись другие расходы, говорила тете, что не прочь завести любовника, никогда всерьез не имела этого в виду.
— Я спросил вас, станем ли мы друзьями. — Звучный, чистый голос Кимона вторгся в ее мысли.
Она улыбнулась ему и кивнула.
— Да, мы станем друзьями, — ответила она, надеясь, что не кажется слишком нетерпеливой… или слишком доступной.
Глава 4
Элейн открыла глаза. Как только она пришла в себя, у нее перед глазами возник образ Кимона. Они танцевали до двух часов ночи и даже после этого провели на палубе полчаса или около того. Она не могла забыть его ласковый голос и улыбку. Кимон нежно поцеловал ее и обращался уважительно. Неужели она неверно оценила его характер при первой встрече? После долгих объятий в романтической обстановке ночного клуба Элейн казалось, что Кимон вот-вот сделает ей некое предложение. Но мужчина лишь обнял ее рукой за талию, когда они вышли на палубу. И даже когда поцеловал на прощание, держал ее за руки… кроме того очаровательного момента, когда он коснулся ее лица длинными загорелыми пальцами, пристально посмотрел в глаза и сказал, что она очень красива.
Кимон проводил девушку до каюты и поцеловал ей руку. Потом улыбнулся, пообещал, что завтра утром в половине восьмого будет в бассейне, повернулся и сразу ушел. Она еще чувствовала на руке тепло его губ.
Половина восьмого… Солнечный свет заливал ее каюту. Пробудившись от приятных грез, Элейн потянулась к наручным часам, которые лежали на шкафчике возле кровати. Четверть восьмого. Она вскочила с постели, решив не терять ни одной драгоценной минуты. Элейн улыбнулась своему отражению в зеркале. Неужели девушка с лучистыми глазами и есть та усталая продавщица, которая день за днем стоит за прилавком и старается угодить покупателям?
— Люблю я танцевать… — напевала Элейн. При этом металась между гардеробом и умывальником. — Это и есть жизнь!
Кимон лежал на поверхности воды. Она остановилась, любуясь им — прекрасная голова, широкие плечи, гибкое загорелое тело… Грек увидел Элейн, и его глаза зажглись весельем, которое разгоралось все сильнее, пока он молча смотрел на нее, как будто знал, что у нее бешено колотится сердце.
— Иди же сюда, — позвал Кимон. — Вода теплая.
Она послушно надела купальную шапочку и нырнула. Кимон поплыл к ней и поцеловал, как только девушка вынырнула.
— О, — вырвалось у приятно взволнованной Элейн. — Нас могут увидеть.
— Ну и пусть! Ты моя девушка, так что я имею полное право тебя целовать.