Он смотрел на Олю с таким неприкрытым уважением, что она смутилась:
— Нет, что ты! Я к бабушке раньше приезжала только на каникулы, поэтому читала совсем немного. Мы с родителями ещё и по городу ездили. Ну, всякие выставки, магазины…
Она смешалась. Торопливо добавила:
— Ты извини, что я сказала, о родителях. Я не хвастаюсь, просто… ну, я всю жизнь с ними, как о них не говорить?
— А я своих совсем не помню, — легко ответил сосед. — Так, наверное, даже лучше. Если они меня бросили и не искали, значит, не нужен был. Значит, и мне они не нужны, правильно?
— Как это бросили?
— Меня на вокзале нашли, совсем мелкого. Говорят, был испуган очень и ничего, кроме имени, не сказал. Да и само имя не сразу, сначала неделю вообще молчал. Ну, дело прошлое. Начинаем с книг?
— Нет, эти полки тут всегда стояли и всегда будут стоять, их трогать не надо.
— То есть делать только три стены? Ага, ну давай тогда вещи выгружай. Вот, я мешки принёс. Мы шкаф и диван здесь оставим, будем двигать. А тумбу из-под телевизора можно пока ко мне унести, чтобы под ногами не путалась. А книги, наверное, стоит закрыть — хоть простынями, чтобы не пылились, ну и диван тоже…
Саша распоряжался уверенно, в четыре руки всё делалось легко. Сосед предложил часть вещей перенести в его квартиру.
Увидев, как он живёт, Оля ужаснулась. Единственная комната выглядела запущенной и нежилой. В углу неровной кучей были сложены мешки со строительными смесями, на полу возле дивана, с лоснящимся боком, косо накрытым стареньким флисовым покрывалом, валялись блестящие пакеты из-под чипсов, фантики, и две грязные щербатые кружки. Одежда лежала грудой на большой картонной коробке, кое-что висело на гвоздях, вбитых в стену. Лишь стеллаж с разложенными инструментами являл собой островок порядка и аккуратности.
Оля покосилась на Сашу, стараясь не показать, насколько она шокирована.
К её удивлению, парень смутился, даже покраснел:
— Не пугайся. Я же недавно въехал. Тут всё ремонтировать надо, поэтому мебель покупать не хочу. Что было, тем и пользуюсь, ну и материалы потихоньку прикупаю.
— А пол подмести религия не позволяет?
— Ну… это… всё равно же, как в сарае. Подметаю иногда, — Саша тяжело вздохнул.
Только тут Оля снова вспомнила, что он детдомовский.
— Извини, — виновато попросила она. — Я не сообразила, что ты здесь недавно. Сам по себе переезд — это как стихийное бедствие, а если ещё нужно вкладываться в ремонт, да в вещи… Одному, наверное, сложно накопить?
— Мне не хватает, — с безнадёжностью в голосе, сознался сосед. — Не думай, я хорошо получаю, а вот отложить ничего не выходит. Последние дни до зарплаты впроголодь сижу. В этом месяце квартиру оплатить не смог. Сначала я посуду купил, кастрюли всякие… Только сжёг уже половину.
Он выглядел таким сокрушённым, что Оле и жалко его стало, и смешно.
— Не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Я тоже невеликий финансист, но попробовать разгрести твои проблемы можно.
Вещей оказалось достаточно для того, чтобы провозиться с ними допоздна, но всё же комнату полностью освободили. Оля даже не ожидала, что всё можно разгрести так быстро. Зато на следующий день, оглядывая разорённую комнату, она вспоминала вчерашний вечер с каким-то странным чувством.
Что за наваждение на неё напало? Она же хотела только немного освежить комнату. Зачем же согласилась на этот катаклизм? Кому доверилась? Безалаберному грязнуле! И вдобавок сама пообещала ему помочь в разгребании его проблем! Зачем? Кто за язык тянул?
Екатерине Павловне Оля не стала рассказывать о квартире соседа: чтобы не расстраивать. Половину дня ходила в глубокой задумчивости, пытаясь изобрести приемлемый способ откатить всё назад: не надо ей ни таких хлопот с ремонтом, ни, тем более, мороки с соседом. Если парень дожил до такого возраста и не научился самым элементарным вещам, значит, уже безнадёжен. Ему хоть что сделай, а прекратишь помогать — и всё вернётся на круги своя.
Ничего не придумывалось. Оля, в полном отчаянии даже рассмотрела вариант, что она прямо скажет Саше, что не доверяет его мастерству и не готова к долгому ремонту. А вдруг тогда он психанёт и скажет самой перетаскивать обратно от него все вещи? Ну, мешки — куда ни шло, а тяжеленную тумбу она точно с места не сдвинет. Да и вообще, сама эту кашу заварила — самой и расхлёбывать. Взялась — надо делать.
Таким образом, ближе к середине дня направление мыслей Оли сменилось на противоположное. Надо не затягивать всё, а сделать скорее. Она подключила к антенне телевизор, накануне перенесённый в бабушкину комнату, нашла фильм, чтобы Екатерина Павловна не скучала, а сама принялась за дело: завесила простынями и пододеяльниками книжные полки и принялась обдирать обои.