— Добро пожаловать! Ты, наверное, не помнишь, меня Олесей зовут. Я на вашей свадьбе была. Мне так жаль…
Оля обернулась, когда дверь закрылась за её спиной и обнаружила, что Лёша не вошёл.
— А…
— А Лёша поехал к ребятам.
— Олеся, спасибо, что приютили. Мне очень неудобно вас стеснять, — сказала Оля, и впрямь чувствуя себя ужасно неловко. Она уже видела, что находится в хрущёвке-двушке. Для гостьи здесь просто не было места!
— Ну, что делать, раз так вышло. Хуже потопа только пожар. Акт хоть составляли?
— Одинокий дед залил, — махнула рукой Оля. — Говорят, что смысла нет.
Олеся покачала головой:
— Сочувствую. Пойдём, покажу комнату, а потом поужинаем.
В маленькой комнате на стенах были развешаны плакаты и рисунки с героями аниме, на стеллаже сидели и стояли в два ряда разные куклы. Девочка лет двенадцати, собиравшая в пакет тетради из стола, вскочила.
— Это моя дочка Катя. Она пока к нам перебирается. Конечно, за вещами ей придётся заходить.
— Конечно. Здравствуй, Катя. Извини, что пришлось потесниться. Это ненадолго.
За ужином Оля как-то незаметно для себя рассказала обо всём, что с ней приключилось.
— Руки опускаются! Тридцать три несчастья! Если бы верила в проклятья, сказала бы, что проклял кто.
— За чёрной полосой непременно должна быть белая. Рожать скоро?
— В конце января. Я так надеюсь, что успею сдать сессию! Но, говорят, с близнецами роды бывают раньше.
— О, ещё и близнецы!
— Мальчики. Ужасно боюсь, что не справлюсь. То, что читала от мамочек близнецов, — не для слабонервных.
— Ну вот что, — сказала Олеся после недолгого раздумья. — Запиши мой телефон. Я пока поспрашиваю знакомых девчонок, кто недавно рожал, может, кто вещи отдаёт. Где-нибудь через месяц позвони, хорошо? А что касается учёбы… С группой сдавать легче. Учи сейчас, всё учи, чтобы в сессию не дёргаться. Если вдруг раньше родишь, можно будет найти человека, который посидит с мелкими, пока на экзамене.
Она говорила так спокойно и уверенно, что и Оля вдруг ощутила прилив уверенности. Конечно, она со всем справится! Потому что она сильная, да и просто потому, что иначе нельзя.
На следующий вечер Лёша объяснил ей:
— Мы там сняли, что можно снять, но дня три ничего делать нельзя. Надо ждать, пока не просохнет. Ну и потом…
Он начал задумчиво тереть подбородок, и Оля торопливо сказала:
— Да я понимаю, что не до красоты. Просто, чтобы можно было жить и детей не страшно принести, а уж остальной ремонт — дело наживное.
Лёша вздохнул, как ей показалось, с облегчением:
— Ну вот… Да.
Жить в чужой квартире было неловко, хотя хозяева старались обеспечить ей комфорт. Может быть даже именно поэтому. Возможно, не прилагай они столько усилий, Оле было бы легче. Поэтому на восьмой день, когда Лёша сказал, что можно вернуться к себе, она почувствовала облегчение. Быстро собрав вещи, она тепло простилась с Олесей и Катей. Лёша повёз её домой.
Войдя в квартиру, она не могла поверить своим глазам. Ужасного запаха плесени не было, да и вообще никаких посторонних запахов она не заметила. Правда не пахло привычным домом, запах был свежий, но какой-то нежилой. Зато линолеум не пузырился. Обои в комнате оказались те же, что и раньше, будто и не осыпались, как листья осенью. Вместо паркета на полу лежал ламинат. Потолок сиял белизной. Лёша сказал:
— Полы мы поднимали, но линолеум в коридоре после просушки постелили тот же. Паркет… ну извини, не по карману. На что хватило. Потолок решили не трогать. Ну, прошлись краской, но, скорее всего пятна проступят. Кресло и диван выкинули. Тахту взяли на Авито. Кресла рядом не нашлось. Если найдёшь — звони, поможем с доставкой. На кухне и в ванной ничего критичного не было.
— Вы — волшебники! — Оля обняла Лёшу, клюнула поцелуем в небритую щёку. — У меня деньги на карте. Можно перевести или лучше наличкой?
— Можно не переводить. Это подарок бригады Сашкиным сыновьям.
Оля так растерялась, что могла только смотреть на него во все глаза.
Лёша видно заметил, что у неё наворачиваются слёзы и стал испуганно отступать.
— Э, нет! — Оля догнала его у самой двери и для надёжности вцепилась в рукав. — Так нельзя! Вы работали! Покупали! Мы договаривались!
— Женщина! — возмутился он. — Не говори глупости и не обижай мужиков. Мы от чистого сердца, — он высвободил рукав и юркнул в коридор и уже оттуда сказал: — Ты, как родишь, дай знать. Встретим. Ну, я пошёл, Леська заждалась. Двери закрой!
Звук захлопнувшейся двери вывел её из ступора. Закусив губы, она вышла в коридор, повернула ключ и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Вернулась в комнату, посидела на тахте, приходя в себя и решительно поднялась: надо браться за дела, в первую очередь продукты купить. Сначала проверить, что осталось.