— В Чичестере живет одна девица, — с наслаждением вставил капитан Крич, — у нее и святой расшевелится.
— Кого я жалею, так это Макса, — сказала Марго, сочувственно глядя на него.
— Не вижу особой причины для таких симпатий, — сказал Ларри, чей глаз к этому времени окончательно заплыл и представлял собой густо-черную лоснящуюся кляксу. — Это он, дурак, виноват во всем. Яхта полностью подчинялась мне, пока он не поднял тот парус.
— Ну, я не считаю тебя моряком, — сказала Марго. — Если б ты был настоящим моряком, ты бы не велел ему поднимать парус.
— В том-то и дело, — огрызнулся Ларри, — что я не велел ему подымать парус. Он поднял его самовольно.
— Хорошее судно «Венера»… — начал было капитан, чей репертуар казался неисчерпаемым.
— Не спорьте об этом, милые, — сказала мама. — У меня ужасно болит голова. Чем скорее мы попадем в город, тем лучше.
В конце концов мы добрались до города, ссадили Дональда с Максом у их гостиницы, а все еще распевающего капитана Крича — у его и поехали домой, продрогшие и злые.
Наутро, чувствуя себя несколько разбитыми, мы сидели на веранде и доканчивали завтрак. Глаз Ларри теперь принял оттенки заката, которые могла бы передать только кисть Тёрнера. Тут к вилле с громкими гудками подъехал Спиро. Собаки бежали перед автомобилем, рыча и норовя укусить колеса.
— Я решительно против, чтобы Спиро подъезжал к дому с таким шумом, — сказал Ларри.
Спиро тяжело протопал на веранду и, как обычно, перездоровался со всеми.
— Доброе утро, миссис Даррелл. Доброе утро, мисс Марго. Доброе утро, мастер Ларри. Доброе утро, мастер Лесли. Доброе утро, мастер Джерри. Как ваш глаз, мастер Ларри? — спросил он, сочувственно хмурясь.
— Сейчас я чувствую себя так, словно мне до конца дней придется ходить с палкой слепого, — ответил Ларри.
— Я привез вам письмо, — сказал Спиро маме.
Она надела очки и вскрыла конверт. Мы выжидающе смотрели на нее. Ее лицо залилось краской.
— Какая наглость! Какое нахальство! Омерзительная скотина! Право, я никогда не слышала ничего подобного.
— В чем дело? — спросил Ларри.
— Это все отвратительная тварь, Крич, — сказала мама, махая письмом в сторону Ларри. — Это ты виноват, ты ввел его в наш дом.
— В чем же я провинился теперь? — в замешательстве спросил Ларри.
— Эта грязная скотина сделала мне предложение, — сказала мама.
Ошеломленные, мы все на минуту умолкли, вникая в столь замечательное сообщение.
— Предложение? — осторожно спросил Ларри. — Как я полагаю, неприличное предложение?
— Нет, нет, — сказала мама. — Он пишет, что хочет жениться на мне. Какая я прекрасная маленькая женщина и куча сентиментального вздора в этом роде.
Мы все, наконец-то в полном единодушии, откинулись на спинки стульев и расхохотались до слез.
— Тут не над чем смеяться, — сказала мама, с сердитым видом расхаживая по веранде. — Вы должны что-то предпринять.
— О, — сказал Ларри, вытирая глаза. — О, такое случается нечасто. Я полагаю, он вообразил себе, раз он снял вчера в твоем присутствии брюки, чтобы отжать их, он обязан сделать из тебя честную женщину.
— Перестаньте смеяться, — сердито сказала мама. — Это не смешно.
— Представляю себе, — вкрадчиво начал Ларри. — Ты в белой кисее, мы с Лесли в цилиндрах выдаем тебя замуж, Марго твоя подружка, Джерри несет шлейф невесты. Это будет чрезвычайно эффектное зрелище. Церковь, по моему разумению, заполнят заезжие куртизанки, и все они только и ждут минуты, чтобы помешать свершению брачного таинства.
Мама пробуравила его взглядом.
— Когда наступает действительно критический момент, — сердито сказала она, — от вас, детей, проку как от козла молока.
— А по-моему, ты будешь прелестно выглядеть в белом, — хихикнула Марго.
— Где же вы решили провести медовый месяц? — спросил Ларри. — Говорят, на Капри чудо как хорошо в это время года.
Но мама не слушала. Она повернулась к Спиро, вся с головы до пят воплощение решимости.
— Спиро, вы должны сказать капитану, что я ответила отрицательно и что я решительно настаиваю, чтобы его ноги больше не было в нашем доме.
— О, полноте, мама, — запротестовал Ларри. — Мы, дети, хотим, чтобы у нас был отец.
— А вы все, — в ярости напустилась на нас мама, — только попробуйте рассказать кому-нибудь про это! Я не потерплю, чтобы мое имя упоминалось в связи с этим отвратительным… отвратительным негодяем.
С тех пор мы больше не видели капитана Крича. Но то, что мы называли маминым великим любовным приключением, положило благоприятное начало году.