— Опять ты о своих деньгах! — теперь мать говорила громко и даже не думала обернуться на Настю, которая притихла за ее спиной.
— Я не о деньгах, а о договоре с Никитой. А договор, ты помнишь, дороже денег. Я свое мнение о нем, вот так, по щелчку пальцев, — и Кеша действительно щелкнул пальцами, — не поменяю. Пусть сперва докажет мне, что изменился. Хотя к черту… — Кеша наконец вытащил из открытого багажника автокресло и всучил матери. — Не надо мне ничего доказывать. Ему лучше вообще забыть, кто я такой есть. Пусть живут своей жизнью. Будем встречаться только на семейных торжествах.
— Ты забыл добавить, пусть живут в твоей квартире…
— Мать, не начинай! Я эту квартиру не просил. Бабушка сама мне ее завещала. И я ни слова не сказал, когда они в нее въехали. Не надо накручивать ни меня, ни себя. Давай все, поставим точку. Я не обещаю, что никогда не заявлю на квартиру своих прав — меня тут дядя Сережа, кстати, обещал уволить — но пока пусть живут, если они вообще в состоянии жить вместе. Все, мам, мне надо ехать. Я и так со всей этой ерундой на работе не появляюсь. А ты знаешь, что такое, когда дядя Сережа бешеный.
Кеша закрыл багажник, и мать сразу отступила к калитке.
— Это все не ерунда. Жаль, что ты этого не понимаешь.
— Мам, тему закрыли! У меня других дел по горло. Все, пока…
Он не обнял мать, а Настя лишь сказала тихое «до свидания», не уверенная, что от нее ждут чего-то большего. В ответ ей только кивнули. Все хорошо для первого раза.
А вот Кеша нервничал и выехал на дорогу, явно не соблюдая скоростной режим.
— Насть, это когда-нибудь все успокоится. Когда-нибудь. И, дай-то бог, чтобы я в Никите ошибался. Я действительно хочу сестре счастья, но от того дерьма, в котором искупал ее муженек, вряд ли можно отмыться и сделать из семьи конфетку. Уж поверь, я реалист.
Настя решила молчать. Она ничего не знает. Она видит лишь двух несчастных людей: Лиду и Никиту. Нет, четырех — еще ее мама и сам Кеша. А, может, и малыш далеко не счастливый, живя среди людей, которые терпеть друг друга не могут.
— Настя, тебя дома оставить? Я имею в виду, у меня в квартире. Или ты можешь пару часиков погулять около офиса? Например, в кафе книжку почитать? До обеда. В обед добежим до банка. Ты позвони брату. Напомни, чтобы не опаздывал. У меня времени в обрез. Я очень хочу освободить для нас субботу.
Он не смотрел на нее. Только вперед, потому что движение на трассе уплотнилось.
— Кеша! — Насте страшно было говорить то, что она собиралась сказать: — Может тогда сегодня не надо в банк, раз твой дядя…
Сказала, хотя и понимала, что этого завтра может и не быть. Кеша мог просто-напросто передумать отдавать вникуда такую огромную сумму. Может, пообещал в запале и сейчас до него наконец дойдет, что кидать деньги в черную дыру не имеет никакого смысла. Тем более, если верить, что у него с дядей не совсем родственные отношения на работе. Но если даже Кеша вдруг откажется помогать с кредитом, то она не обидится — ей нужен он, а не его помощь. Ничего не попишешь, будут с Ильей искать выход дальше. И найдут, ведь как же иначе?! Безвыходная ситуация — это только смерть.
И Настя вдруг так четко увидела перед глазами разбившийся мопед, который никогда не видела даже на фотографии, что чуть не закричала. Когда же — она даже зажмурилась, чтобы сдержать слезы — когда же Борька отпустит ее, ведь это нечестно, нечестно… Если бы он хотя бы успел подарить ей немного счастья в те короткие две недели, но была одна лишь боль, которая с каждым днем только усиливалась. Как забыть его, как? И как не отпугнуть своей болью и страхом Кешу?
— Настя, это не обсуждается. Я гашу сегодня ваш кредит и точка. Ты больше о нем не вспоминаешь.
— Тогда я посижу в кафе.
— А потом? Хочешь, поужинаем вместе?
— Я могу приготовить ужин, — проговорила она и поймала обеспокоенный взгляд водителя. — Я действительно умею готовить…
— Да я не сомневаюсь! — он даже усмехнулся в голос. — Просто ты уверена, что тебе не надо съездить к маме? Ну… — он снова улыбался, но на этот раз одними губами. — Чтобы показать ей, что я тебя не съел…
Настя поймала улыбку, но у нее она перестала быть такой солнечной, как на губах Кеши. Приедешь домой, а мама еще передумает отпускать к нему на выходные. И придется ругаться.