Расспросы, которыми занимался Ли Мао, привели нас, как это ни парадоксально, к месту, напрямую связанному с именем душителя восстания Ян Юйкэ: в среднюю школу № 1 Дали. Нужной стелы обнаружить здесь не удалось, но спасибо людям, которые по своему незнанию отправили нас по этому адресу, иначе остался бы он нам неизвестным. Спасибо и незнакомому учителю, который не только поведал нам историю школы, но и, не сочтя за труд разыскать ключ, отвел в ее «святая святых»: окруженный приземистыми строениями небольшой, но очаровательный сад. В нем царила атмосфера китайской старины. Квадратный островок в центре сада отделен от остальной его части облицованным мрамором рвом; изящные каменные мостики с возвышающимися над ними пайлоу — уменьшенными копиями китайских триумфальных ворот — и столь же изысканные каменные решетки-ограждения гармонично вписываются в его зеленое убранство. В тени деревьев можно присесть за мраморный столик, столешница которого покрыта тонкой резьбой. И ему немало лет. В глубине сада в каменной нише упрятана стела, однако не та, что мы искали, а много древнее. Эта стела — памятник государства Дали, современника сунской династии, о котором речь пойдет немного позднее.
Но не буду долее интриговать читателя этим причудливым оазисом на территории школы, больше уместным для усадьбы феодала или чиновника. История его отнюдь не таинственна. «Усмиритель мятежников» Ян Юйкэ, назначенный за свои заслуги наместником западной Юньнани, немало возомнил о своих заслугах и построил в поверженном им Дали резиденцию, чересчур роскошную для чиновника его ранга. Нашлись доброхоты и завистники, и весть о нескромности Ян Юйкэ докатилась до императора. Сориентировавшись в обстановке, Ян Юйкэ предпочел отдать свой дворец под уездное конфуцианское училище, чем подвергнуться опале. В 1877 г. здесь обосновались первые ученики, и с тех пор резиденция Ян Юйкэ служит, конечно в реконструированном виде, делу просвещения. А древнюю стелу откопали и перенесли на ее территорию первые ученики школы, и было это в конце XIX в.
Стелу Ду Вэньсю мы в конце концов обнаруживаем в совсем другом, мало приспособленном для хранения исторических памятников месте: повергнутой набок в хозяйственном дворике Культурного центра Дали. Поговаривают, что не так давно на ней просто-напросто стирали белье, а после того, как поступило распоряжение охранять исторические памятники, прислонили ее к стене и оставили в покое. Все же лучше, чем использовать в качестве стиральной доски…
Среди сохранившихся памятников восстания на первом месте — часть комплекса «шуайфу» — резиденции «правительства главнокомандующего». Вскоре после захвата города Дали внутри его был создан, как этого требовал этикет организации верховной власти в Китае, «запретный город»: несколько десятков зданий, окруженных высокой стеной. Сам Ду Вэньсю расположился в резиденции командующего китайскими войсками провинции, которая после существенных ремонтно-восстановительных работ была превращена в «великолепный дворец со стенами, отделанными мрамором, инкрустированными искусной резьбой и богатой позолотой». Дворец, как и подобало обители верховного правителя, был крыт желтой — цвет императорской фамилии — черепицей.
Поиски остатков шуайфу приводят нас на единственную в городе небольшую по размерам площадь. Видимо, именно здесь и происходил тот памятный митинг, на котором Ду Вэньсю был провозглашен главой повстанческой власти.
Пытаюсь представить, как все это выглядело 130 лет назад. Пожалуй, не было зеленеющего к востоку от площади лесного массива, под кронами которого укрывается ныне воинская часть; наверняка не было массивной трехстворчатой стены с тремя сияющими нетронутой белизной экранами под ярко-красной надписью «Служить народу». Но наверняка так же, как и сегодня, сидели в тени раскидистых деревьев просто одетые люди, продавая свои нехитрые изделия из далийского мрамора, ассортимент которых вряд ли особо изменился за прошедшие десятилетия: искусно вырезанные пагоды, фонарики, рюмки, книжные закладки, письменные принадлежности и просто разные по размеру отполированные куски мрамора.
По всем не без труда добытым Ли Мао ориентирам, где-то за белой стеной, на территории нынешнего детского сада и находилась резиденция Ду Вэньсю. Открываем скрипучую железную калитку и, еще неуверенные в благополучном завершении нелегких поисков, по пустому, поросшему травой и редкими деревьями дворику проходим к ничем не примечательному каменному флигелю, чуть ли не впритирку за которым торжествующий Ли Мао обнаруживает часть стены и ворота шуайфу: серое, ничем не примечательное сооружение в традиционной архитектуре китайских ворот под четырехскатной крышей. Трудно вообразить, что во времена Ду Вэньсю вход в его резиденцию был столь непритязательным. Каратели и время не пощадили памятника.
Проходим под аркой ворот, и перед глазами открывается покрытый скудной весенней травкой двор, охваченный по периметру, как требовала того планировка дворцов и жилых усадеб, соединенными между собой залами. Мощенная каменными плитками дорожка пересекает двор и упирается в Зал совещаний. Здесь когда-то собирались для обсуждения важных дел члены правительства Ду Вэньсю. Обычное серое здание без намека на блестящее великолепие дворцов — вот и все, что осталось от роскошного (но была ли вообще в природе та роскошь, о которой сообщают некоторые источники?) дворца. Завершавшие дворцовый ансамбль, построенный в стиле традиционных дворцовых комплексов с единственным, как мне кажется, отличием: ориентацией не по оси юг — север, а по линии запад — восток, центральный двор и «большое», как уверяют местные краеведы, здание обветшали и были снесены «за ненадобностью». Позднее, заглянув на территорию шуайфу с западной стороны, где ранее располагались эти строения, я не обнаружил там ничего, кроме заброшенного пустыря.
Сохранилась, правда уже в реставрированном виде, южная стена шуайфу: высокая, четырехметровая кладка из дикого камня, местами укрытая сплошным покрывалом плетущегося горного чая. Во время землетрясения 1952 г. стена рухнула, но вскоре была восстановлена местными жителями, выразившими тем самым свое уважение к памяти выдающегося земляка. Кстати, землетрясения в районе Дали не такое уж редкое явление: в летописях с 886 по 1977 г. зафиксировано 13 землетрясений силой свыше пяти баллов.
Выходим на центральную улицу через тот же неухоженный дворик и уже у самой калитки распознаем в неприглядном, обветшавшем сооружении у входа еще одни ворота. Со стороны Фусинлу они скрыты стеной. Вход в «запретный город», в резиденцию Ду Вэньсю? У кого же получить вразумительный ответ?
От шуайфу до одиночной пагоды, высящейся чуть западнее объездной дороги, рукой подать. Взбираемся к ней по пыльной каменистой грунтовке, которая упирается в настежь распахнутые ворота. За ними в глубине захламленного и запущенного двора виднеются выкрашенные в защитный цвет автомашины, расхаживают люди в военной форме. В барачного типа строениях угадываются солдатские казармы. Территория вокруг пагоды занята воинской частью, и я ожидаю грозного окрика часовых и позорного изгнания из запретной — а для иностранца, вероятно, вдвойне — зоны. Но на нас никто не обращает внимания, и мы беспрепятственно карабкаемся к подножию пагоды.
На трехъярусном каменном постаменте на 40-метровую высоту поднимается четырехугольная двенадцатиэтажная башня. Построенная около 800 лет назад, она входила в ансамбль храма Хуншэн (Великих святых). Лестницы, ведущие с яруса на ярус ее постамента, расположены так, чтобы путешественник как минимум дважды обошел сооружение и смог полюбоваться стройностью и ритмичностью его строгих и в то же время прекрасных форм.
Пагоде присущи та монументальность и простота, которые отличали пагоды танской эпохи, времени, когда буддизм в Китае достиг своего расцвета. Храмы, монастыри, пагоды этих столетий во множестве обнаруживаются в самых отдаленных уголках современного Китая.