Деревни следуют одна за другой, на расстоянии километра-двух от шоссе либо справа, ближе к озеру, либо слева, у подножия Цаншани. Большинству из них уже по нескольку веков, но и на их фоне выделяется поселок Сичжоу, лежащий чуть восточнее трассы, километрах в пятнадцати от Дали. Этому селению, в незапамятные времена имевшему статус города, уже более тысячи лет. Во времена Наньчжао он защищал долину с севера, был важным религиозным и торговым центром. Правители Наньчжао нередко покидали столицу (особенно если чувствовалась какая-либо угроза с юга) и перебирались на жительство в Сичжоу. Тогда город был обнесен высокими стенами, от которых в наши дни сохранились остатки восточных, северных и западных ворот. Сегодня Сичжоу примечателен тем, что в нем наиболее сильно проявляются черты традиционной архитектуры народности бай, не подвергавшейся влиянию китайского градостроительства.
Как ни вглядывались мы в тенистые оазисы у подножия Цаншани, но Источник бабочек все же проскочили. И только тогда, когда перед нами замаячили черные крыши Шангуани, поняли свою оплошность. Шангуань, Верхняя застава, — самое северное в долине селение — расположено на узком перешейке между озером и горами и прикрывает долину с севера. В период монгольского нашествия именно Голова дракона стала «камнем преткновения» для вторгшихся в Юньнань полчищ Хубилая. И, только отыскав проход через Цаншань, они смогли взять крепость, а затем и покорить государство Дали. В предместьях Шангуани по сей день сохранились остатки древних укреплений.
Нам же приходится возвращаться и еще около получаса взбираться в гору к источнику. Небольшая тенистая роща, обнесенная оградой. На площадке перед входом, где уже стоят автобус и пара машин, оставляем велосипеды и углубляемся под сень пышных акаций. Солнце уже припекает, и приятно ощутить живительную прохладу.
Сам источник — это небольшой, весьма ординарного вида круглый водоем, одетый в мраморную рубашку и окруженный корявыми акациями. Подземный ключ наполняет его чистой родниковой водой, под трехметровой толщей которой свободно просматриваются устилающие дно серебристые монеты. Толпящиеся у метрового бортика туристы сосредоточенно, как могут делать это только китайцы, фотографируются и с увлечением пытаются уложить на гладкое зеркало воды легкие алюминиевые фэни. Каждая застывшая на поверхности монетка вызывает по-детски искренний, радостный смех и аплодисменты.
Крутая лестница ведет к беседке, из которой принято любоваться озером и долиной. Красиво, но мне кажется, что вид от Ганьтунсы был намного эффектнее и живописнее.
Вообще же и славой своей, и названием источник обязан бабочкам. Ежегодно в мае-июне на склонах горы Юньлун распускается множество цветов, и особенно благоухают, привлекая мириады жужжащих, летающих, порхающих насекомых, шелковые акации. Пик их активности приходится, если погода тому благоприятствует, на пятнадцатый день четвертой луны, когда великое множество бабочек самых разнообразных расцветок и оттенков устраивают над акациевой рощей и водоемом веселый и радостный танец.
Рассказывают, что давным-давно у подножия Юньлун в деревне Бараний рог жили отец с дочерью. Девушку звали Вэньгу и была она умная, умелая, а красотой своей могла состязаться с цветами и яшмой. На вершине Юньлун жил молодой и храбрый охотник по имени Сялан, юноша не только отважный, но и добрый. Однажды Вэньгу и Сялан встретились и полюбили друг друга, а на память обменялись дорогими им подарками. Сялан подарил девушке доставшийся ему от матери яшмовый браслет, а Вэньгу вручила своему суженому вышитое бабочками полотенце. Многие, очень многие юноши приходили свататься к Вэньгу, но в сердце ее был лишь молодой охотник.
Но однажды весть о красоте девушки долетела до правителя, который решил, что такая красавица должна украсить гарем его сына. В деревню, где жила Вэньгу, были посланы верные люди, они убили отца Вэньгу, схватили ее и привезли во дворец. Узнав об этом, отважный Сялан темной ночью пробрался в палаты правителя и похитил свою возлюбленную. Солдаты бросились в погоню и скоро настигли беглецов у края бездонного омута. Сялан храбро сражался, но не мог пробиться через кольцо окруживших его врагов. Стрелы у него кончились, меч сломался… И тогда молодые люди взялись за руки и бросились в омут. В тот же миг небо потемнело, раздались раскаты грома, засверкали молнии, налетел страшный ураган, и солдаты в ужасе бросились бежать. Ветер сразу же стих, перестал идти дождь, небо прояснилось, а из глубины омута выпорхнули две большие, невиданной красоты бабочки. А вслед за ними в воздухе появилось множество разноцветных бабочек, затеявших вокруг водоема свой замысловатый танец.
Узнавшие эту печальную и прекрасную историю люди назвали двух больших бабочек Сяланом и Вэньгу, а омут, именовавшийся прежде просто Бездонным, нарекли Источником бабочек. Ну, а поскольку охотник и девушка бросились в воду в пятнадцатый день четвертой луны, то в этот день и наблюдается «большой бал».
Обратный путь был, как мне показалось, много длиннее. Дорога слегка поднимается в гору, в грудь ударяется упругий, разгулявшийся к полудню встречный ветерок, на ноги накладывается усталость от накрученных километров… Ветер — одна из немногих омрачающих сказочную долину деталей его климата. Поднимается он обычно к обеду, дует с юга на север и нередко, особенно в зимнее время, приобретает большую силу, несет пыль, песок, сушит лицо и губы, что при довольно низкой влажности Дали весьма болезненно.
После обеда и душа — эту роскошь предоставляет желающим маленький заводик в пяти минутах ходьбы от гостиницы — отправляюсь в Сягуань. Самое удобное — воспользоваться маршруткой, таким же «хлебным фургоном», каким мы добирались до Дали. Вся дорога, с максимальным комфортом, занимает 25–30 минут.
Уже из машины меня с радостными возгласами, как доброго старого приятеля, выдергивает обвешанный фотоаппаратами улыбающийся китаец. Еще один неожиданный знакомый. Где же я видел это лицо? Понимая мое замешательство, он, ничуть не смущаясь, приходит на помощь: «Шанхай, новогодний вечер для иностранных студентов… Репортер агентства «Новости»…» Все, теперь вспоминаю: он был еще очень удивлен этой встречей и пытался взять интервью… Неожиданная и в какой-то степени приятная встреча, на которые так богат Китай.
Но общаться нам уже некогда и встретиться больше не придется: Лю Вэньсян уезжает сегодня в Сишуан баньну. Остается только пожелать ему счастливого пути и репортерских удач.
Микроавтобус ходко и плавно мчится на юг. Нисколько не притормаживая, проскакиваем деревню Тайхэ, сегодня ничем не примечательное, заурядное, как десятки его родственников в долине, селение. Между тем Тайхэ — это живая история Дали, свидетель расцвета и гибели одного из крупнейших политических объединений на территории средневекового Китая — государства Наньчжао-Дали, созданного предками современных ицзу, бай, наси и других народов.
Государство Наньчжао возникло в 728 г. н. э. и включало территорию Юньнани, южной Сычуани, западной Гуйчжоу и северные районы Вьетнама и Бирмы. Заявив о себе как о серьезной политической силе к юго-западу от Янцзы, оно было вынуждено вести длительные и почти беспрерывные войны с танским Китаем, правители которого не могли примириться с тем, что у них под боком существует и процветает независимое государство «южных варваров». Не раз и не два императоры танской династии предпринимали попытки покорить Наньчжао, но всякий раз их войска терпели поражение. И как великое бедствие для народов Китая описывал эти войны великий китайский поэт Бо Цзюйи: