В многочисленных ящиках у мистера Ашрафа хранятся коллекции монограмм: феодальной знати, автографы раджей; и навабов, знаки различия низамовской армии, хайдарабадские монеты и марки (княжество имело собственную денежную систему и почту), пригласительные билеты на приемы к низаму, планы размещения придворных за столом во время торжественных обедов во дворце, и т. д.
В маленьком флигеле бывший наваб живет своей особенной жизнью. Она медленно и тягуче идет среди пожелтевших фотографий, пыльных атрибутов бывшей дворцовой суетни, неуходящих воспоминаний о прошлом и… безденежья.
Однажды вечером я с одной моей знакомой возвращалась из кинотеатра. Вдруг кто-то ее окликнул. Мы остановились. К обочине тротуара подрулил старый, видавший виды «форд». Из автомобиля вышла высокая немолодая женщина в темно-красном сари.
— Знакомьтесь, — сказала мне моя спутница. — Это миссис Шах Джахан, моя старая школьная подруга.
Начался обычный в таких случаях разговор. Когда мы расстались, Риасат, так звали мою знакомую, кое-что рассказала мне о своей старой подруге.
Шах Джахан принадлежала к одной из знатных и богатых семей княжества. Семья владела большим джагиром и считалась не последней при дворе низама. Муж Шах Джахан, Али-Кадр, был крупным сановником. Человек крайне реакционных взглядов, он ненавидел все передовое и новое. После присоединения Хайдарабада к Индии в 1948 году он эмигрировал в Иран. Семья же осталась в Хайдарабаде.
Через несколько дней через Риасат мне было передано приглашение посетить Шах Джахан. Ее дом находился на одной из центральных улиц города. По неширокой каменной лестнице мы поднялись наверх и в большой, несколько мрачноватой комнате были встречены хозяйкой. На низком столике перед ней стояла коробка с паном. Во время разговора Шаx Джахан все время готовила себе пан и жевала его. Пан был крепкий, с табаком. Какой-то отпечаток неустроенности и неуверенности лежал на этом доме. Что-то неуловимо напоминало атмосферу жилищ Низамуддина и Ашрафа. Хотя в доме и сохранилась богатая обстановка, но уже чувствовалось, что она доживает последние дни.
Шах Джахан жаловалась на дороговизну.
― Очевидно, — сказала она, — нам придется покинуть этот дом. Он мне не по средствам, надо найти что-нибудь другое.
Да, но зачем держать столько слуг, если тебе не хватает денег, заметила Риасат.
― Но это традиция нашего дома. Да и обходиться без них мы не можем, ведь дом — большой.
Пора отказаться от традиций, если они тебе не по карману.
Шах Джахан отправила очередную порцию пана в рот и задумалась.
― Да, — прервала она молчание, — деньги текут. Очень много приходится платить и за образование детей.
― Ты, конечно, не привыкла и не умеешь считать деньги, ― возразила Риасат. Сама она работала, и вместе с мужем они содержали большую семью.
В лице Шах Джахан мелькнула какая-то полупокровительственная улыбка.
Меня ведь этому не учили. Денег было всегда достаточно. Ты, конечно, другое дело…
― Ты бы занялась чем-нибудь, — посоветовала Риасат.
― Что ты! Я ведь ничего не умею делать.
В это время в комнату вошел пожилой мужчина в феске. Его небольшие глазки воровато перебегали с предмета на предмет.
Мир вам, мэм-сахиб, — сказал вошедший. — Я пришел навестить вас…
Человек изогнулся в подобострастном поклоне.
Хорошо, хорошо, пойди пока подожди на кухне.
Человек, пятясь, вышел.
― Это мой старый слуга. Многих из них я не могу сейчас взять, но мне им приходится помогать.
― Но ведь они работают в другом месте, — рассмеялась Риасат. ― И им, очевидно, платят.
― Да, но существуют наши семейные традиции. Видно, к этой, по-своему неплохой, но беспомощной женщине, вернee, к ее деньгам присосался не один мелкий паразит. Физиономия «старого слуги» больше напоминала о продувном мошеннике, чем о преданности и бескорыстии.
― Мне кажется, что деньги не могут кончиться, поэтому я их и трачу без оглядки.
Риасат иронически усмехнулась.
А я вспомнила мистера Низамуддина. Он, наверно, тоже не верил, что деньги могут кончиться. Психология всех этих «бывших» людей, очевидно, одинакова. Им трудно поверить, что наступят и наступают дни, когда им придется считать каждую ану, потому что в их прежней жизни не было таких дней. И каждый из них думает о том, что свершится чудо и былое вернется. Но чудес даже в Индии сейчас не бывает, а деньги уходят…